Для всех людей, имеющих расстройства аутистического спектра (РАС), типичны трудности с социальным поведением. Именно эта общая черта в 1943 году позволила американскому психиатру Лео Каннеру выделить аутизм как отдельный синдром. В своей фундаментальной работе, посвященной этой теме, он описал истории болезни одиннадцати детей, которых объединяла «неспособность соотносить себя обычным образом с людьми и ситуациями с начала жизни». Каннер заимствовал слово «аутизм» («замкнутость на самом себе», от греческого аутос — «сам») из арсенала терминов для целого множества симптомов, сопутствующих шизофрении. «С самого начала, — писал Каннер, — здесь присутствует крайнее аутистическое одиночество, которое всегда, когда это возможно, игнорирует, не замечает, не допускает все приходящее к ребенку извне». Страдающие аутизмом с большим трудом распознают смысл чужих интонаций, чужие настроения и намерения, могут не понимать шуток, воспринимать сарказм и метафоры абсолютно буквально. Порой им трудно сопереживать другим людям или постигать те неписаные правила социальной жизни, которые мы обычно усваиваем еще в детстве. Кроме того, аутисты часто предпочитают раз и навсегда заведенный распорядок дня или с одержимостью зацикливаются на одной идее или одном предмете.
В 1990-е годы, когда был поставлен диагноз Эндрю Болту, считалось, что все дети-аутисты рождаются с этим синдромом, как и отмечал Лео Каннер. Для Эллен это означало, что диагноз ее сыну поставили неверно. «Я знала, точно знала каждой частицей своего существа, что Эндрю не родился с этой болезнью. Ведь он у меня уже четвертый — и, когда он родился, я видела, что с ним все в порядке, в полном порядке». Но, несмотря на все возражения Эллен, врачи твердили, что она наверняка не замечала признаков заболевания — иными словами, что Эндрю был аутистом с первого дня своей жизни. Эллен была убеждена, что это не так и что Эндрю не аутист, а это значило, что правильный диагноз еще не поставлен и его еще предстоит выяснить. Именно эта убежденность подтолкнула Эллен к исследованиям, которые в итоге навели ее на гипотезу, полностью изменившую представление о причинах аутизма.
Когда-то аутизм был величайшей редкостью — он наблюдался, быть может, у одного человека из 10 тысяч. К 1960-м годам, то есть ко времени, когда появились первые научные описания этого синдрома, аутизмом страдал примерно один ребенок из каждых 2,5 тысячи. В 2000 году, когда американские Центры по контролю и профилактике заболеваний начали вести записи, выяснилось, что расстройства аутистического спектра имеются у каждого 150-го ребенка восьми лет. За следующее десятилетие эти показатели существенно выросли: в 2004 году аутистом был уже каждый 125-й, в 2006-м — каждый 110-й, а к 2008 году — каждый 88-й ребенок. При последнем пересчете в 2010 году аутизмом был болен каждый 68-й ребенок. Таким образом, за последние 10 лет число аутистов выросло более чем вдвое.
