Избранное | страница 22



Мужики склонились над серыми страницами «Вестника». С трудом, по слогам одолевали выделенные жирным шрифтом заголовки, кое-как добираясь до содержания статей.

— А почему вы моей-то не интересуетесь, соседушки? — произнес Винцо Совьяр, расстилая на столе свою газету.

— Нешто мы пролетарии? — ехидно усмехнулся несознательный Юро Кришица, скорчив такую мину, словно ему накинули петлю на шею.

Мужикам ответ понравился.

— Вот-вот, какое нам до них дело?

— Наша работа не чета ихней! Они-то баре против нас.

— Погуляют себе восемь часиков при машинах, а мы надрывайся с утра до ночи… да еще как!

Ни Мартикан, ни Кришица, ни Шамай, ни даже Гущава, весь облик которого вопиял о несправедливости общественного устройства, не чувствовали себя пролетариями. Они столько наслышались о них, что и к слову «пролетарий» относились враждебно, да и собственная нужда так засосала крестьян, что до чужой им не было никакого дела. Далеко были города, далеко были высокие трубы с черными флагами фабричного дыма. Далеко были толпы людей, ежедневно заполняющие мрачные фабричные дворы, за гроши продающие свою жизнь ради поистине нищенского прозябания. Далеко были демонстрации и забастовки, единственно возможная и справедливая речь черных толп, — перед которой спешно задергивались богатые витрины магазинов и в страхе трепетали многие «вожди» трудящихся масс, — перебиваемая цоканьем копыт конной полиции, наводившей порядок.

Для мужиков, слепленных совсем из другого теста, под ногами у которых была совершенно особая, собственная земля, высасывавшая из них все соки и взамен отдававшая лишь тощий овес, — для них все это было очень далеким и чуждым; и чем меньше они знали о той, другой жизни, тем с большим недоверием относились к ней.

Мужикам скоро наскучило разбирать по складам газету. Юро Кришица уже собирался было сложить ее, но тут газету схватил железнодорожник Шамай, вдруг заметив что-то интересное.

— Ну-ка, тут что-то… о представлении. Ведь и мой Павол… — сказал он скорее про себя и принялся читать заметку, которую с таким трудом втиснул в номер редактор Фойтик.

Павол Шамай учился в городском училище. К чести его отца нужно сказать, что тот ради сына пошел на большую жертву. Каждый день парнишка ездил на поезде в город, чтобы черпать непосредственно из кладезя премудрости, а не терять попусту восемь лет в однокомплектной деревенской школе. Вот так и получилось, что Павлу Шамаю в городском училище досталась роль миротворца.