И, топнула ножкой Талия, никаких «няньканий» и «ручек»: после замучаешься. И что это ещё за темнота в спальне, за задёрнутые шторы и шёпоты, пока младенец спит?!
Современный продвинутый ребёнок должен приучаться спать при ярком дневном свете и громких разговорах. Эдак он всех взрослых потом построит, наплачемся! Залезет на шею и свесит ножки. Заставит дуть в попу, ходить на цыпочках, устраивать изо дня — ночь, жить по его распорядку, плясать под его дудку. Разбалуете, а Талии его перевоспитывать!
И какать можно на газетки, чтобы не пачкать и не стирать так часто пелёнки и подгузники (импортные одноразовые ещё были дефицитом).
А что такого? Аккуратненько взять за ножки и — приподнять попку, чтобы не запачкалась. Потом грязные газетки вытянуть и выбросить.
Юрка однажды пришёл с работы. Голенький малыш заходился криком на столе, на гладкой холодной бумажной поверхности. На попке отпечатались чёрные типографские буковки. И таким же криком исходит злая, покрасневшая юная жена.
Отодвинул её (довольно грубо) и велел, чтобы она к сыну не приближалась и не к нему притрагивалась. А кормление, стирку и глажку он берёт на себя.
— Ой, ой, ой, очень надо, — уязвлённо сказала Талька. — Куда денешься. Ночью сам ко мне приползёшь.
И была права. Под утро Юрка, убаюкав сына, с повинной головой прилёг с краешка. Просил прощения у самой сладенькой, самой родненькой, уютненькой, самой узенькой, самой-самой. Тыкался губами в плечо, в шейку, ниже… Поломалась, пофыркала — и простила.
А что прикажете делать, если поголовно все мужчины сходят с ума по Талькиной райской розочке?!
Через день вышла на репетиции. Тем более что Юрка своё слово сдержал. После работы отстаивал вторую смену в ванной, и на кухне у плиты. Днём с ребёнком возилась приходящая бабушка — Талькина мать. Когда бабка взбрыкивала и уносилась, хлопнув дверью, — нанимали проверенную няньку.
* * *
Финансирование культуры в области продолжало хромать на обе ноги. Балетная выбраковка «Rjabinushka» продолжала галопировать с гастролями по всей стране.
Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Ну, пусть не пристреливают — гоняют по заштатным городкам.
Талька прибывала в родной город шумно и бурно, как праздник. Привозила сыну чемодан игрушек, купленных второпях, в последний момент: в близлежащем «Детском мире» или в вокзальном киоске.
Однажды выступали в северной области, кишащей, как клопами, ИК: исправительными колониями.
Пьяноватый поклонник из местных авторитетов, а ныне вице-спикер местной Думы, преподнёс ей пистолет — совсем как настоящий.
