Она-то думала — да и Композитор извинялся и всех уверял, что ест чеснок исключительно из-за слабости творческого организма и склонности к простудам. А он банально, вульгарно заедал спиртовые выхлопы!
О, это неправда, что женщина любит ушами. Она любит носом. Обонянием! К примеру, душись Настоящий Полковник дешёвой гадостью, какой обливаются все мужики: чем-то средним между дихлофосом и огуречным лосьоном…
Да разве Талия возжелала бы его прямо в купе? Взяла бы его руки, хоть сто раз распрекрасные? Без лишних слов деловито вынула бы из них газету «Звезда», втянула бы под одеяло и вложила в них, как в футляры — драгоценность, — свою тёплую, сонно и сладко вздохнувшую грудь? Да ни в жизнь!
Вот потому, когда мы с Талькой в сотый раз смотрим коротенькие комедии Гайдая — то не верим! Любимый, чуткий режиссёр дал маху!
Да помните миниатюру про экзамены? Хорошенькая Лидочка так заучилась, что за весь день не заметила нечаянную подмену подружки — студентом Шуриком…
То есть мы не сомневались, что можно ни разу не взглянуть на человека рядом. Соприкасаясь плечами, читать одну книгу на двоих. Вместе пообедать, раздеться, даже лечь в одну постель… Но непривычного, резкого з а п а х а мужского тела, да ещё в летнюю жару… Этого Лидочкин носик никак не мог не учуять!!
Спросите любую женщину — она подтвердит.
Ну, или тогда надо было какой-нибудь репликой обронить, что у Лидочки был насморк. От вентилятора и мороженого.
А так: не ве-рим!
* * *
А Юрка Генералов так и не женился. На свою беду, оказался однолюб. Исхудал, бедный, постарел. Хранил верность, в надежде, что Талия вернётся.
Да кто ему виноват, как можно быть таким наивным? И разве стоит серьёзно относиться к первому браку? Первый брак — он и есть первый. Тот самый пробный, ошибочный: на котором учатся. Первый робкий шаг. Первый блин, который комом. Первая рюмка, которая колом…
Юрка воспитывал их общего с Талией сынишку. Просто всё как-то упомянуть про данный факт было недосуг в бурной, насыщенной, искромётной Талькиной жизни.
Она с трудом высидела с младенцем три месяца, почувствовав себя при этом заживо закопанной в живую могилу. Заточённой в жуткую мрачную тюрьму, сырую и пахучую от кислых влажных пелёнок. Да ещё вечные препирательства с матерью по поводу кормления, распорядка дня, сна…
Грудь даже не пришлось перетягивать: молока у Талии было мало, высасывалось туго — только дразнить ребёнка и портить махонький и нежный ЖКТ. Сразу перешли на смеси.
