У сына на курсе платно учились несколько джигитов. Глаза блестящие, что называется, не замутнённые интеллектом. Сами румяные, прыщут соками и жизненной энергией. Кровь с молоком. Тугие, смугло-розовые (пэрсики!) — не ущипнёшь. Ещё бы: вскормленные на молочных барашках, вспоенные на домашнем молочке.
В студенческих столовках питаться брезговали. Тех, кто туда ходил, презрительно называли «падальщики». Сами ездили на окраину в свою халяльную шашлычную. Оттуда каждое утро доносилось предсмертное блеяние и страшно пахло свежей кровью.…
* * *
Да, чему были посвящены письма Анны и сына. С точки зрения постороннего человека — чуши несусветной. Но разве не из чуши несусветной, не из мелких деталей, — на 90 процентов состоит наша жизнь?!
Собрали сумку, поехали на остановку, автобус отправлялся в 15.00.
Как говорится, ничто не предвещало. Объявили посадку, Иван вынул билет.
— Гм. Ничего себе.
В билете было написано время отправления на два часа раньше: «13.00». При покупке не обратил внимания.
— Эх ты, человек рассеянный с улицы Бассейной, — пожурила Анна. Не преминула напомнить, пользуясь случаем: — Сейчас ты потерял четыреста рублей, а в следующий раз из-за рассеянности можешь потерять жизнь.
На них начали оглядываться. Ивана передёрнуло от её слов.
Анна не заметила, продолжала:
— Ну да не страшно. Ещё ничего не потеряно. По-моему, за опоздание просто берётся процент.
У сына вмиг знакомо напряглось и замкнулось лицо. Стало решительным, помрачнело, потемнело. Анна заранее расстроилась, насторожилась:
— Уж не хочешь ли ты купить новый билет?
— Да, именно так и сделаю. Я тысячу раз читал эти их правила перевозок. Там чётко сказано: при опоздании пассажир должен платить заново.
— Ну, хорошо, хорошо, — испугалась Анна. Сделала голос ласковым, воркующим — хотя помнила, что такой её тон больше всего и «бесил» сына. — Давай только спросим у кассира. Скажет «платите» — заплатим…
— Нечего тут спрашивать, — ещё больше посуровел Иван. Полез в кошелёк, начал выпрастывать из пачки тысячную купюру (снова папаша щедро снабдил).
— Просто узнаем, — настаивала Анна.
— Нечего тут узнавать.
Она, как девчонка, встала на цыпочки, легко цапнула из его рук билет. Стала подниматься по ступенькам… И тут Иван сзади вцепился в рукава её пальто, начал отдирать руки от столбика. Мягко, но настойчиво пытался не пустить, вытащить из салона. Между матерью и сыном завязалась почти маленькая драчка. Ужас!
Анна, запыхавшись, всё же пробилась к кассиру:
