На пухлом кожаном диванчике уже сидели два пациента. Заплаканная дама держала большую корзинку на коленях. У ног мальчика крутилась моська в вязаной, цыплячьего цвета, кофточке.
— Надо же, — про себя умилился дядя Ваня. — Даже с животными пускают. А в ЦРБ — так сразу штраф полторы тысячи.
Они с женой сами были заядлыми кошатниками. У них в квартире жила ангорка Муся и недавно подобранный на улице, пока безымянный котёнок.
— Входите! — выглянул доктор в голубой медицинской спецовке и колпаке, тоже сама любезность…
* * *
Дядя Ваня вышел из больницы, прижимая к животу нарядный глянцевый пакет. В нём лежал подарок для Муси и безымянного котёнка: витаминно-минеральный корм. И — пузырёк с мазью для больного локтя. Врач успокоил:
— Ничего серьёзного. Заживёт как на собаке ваша лапа… то есть рука, конечно.
— Ц, ц, ц, — цокнул языком дядя Ваня. Оглянулся на вывеску, которую не заметил в тени деревьев.
Ветеринарная клиника. Аптека «Домашний любимец».
В который раз подивился, сокрушённо качнул головой: «Надо же. Это кому рассказать — не поверят. Анекдот. Человеческую больницу с ветеринарной перепутать».
Снова вынул из кармана солидную, чёрную с золотом, визитку. Для себя он решил, что впредь будет лечиться только здесь.
Правда, в аптеку всё же придётся ходить человеческую. А жаль. Там, в отличие от этой, постоянным посетителям хороших скидок и маленьких приятных подарков не делают.
Когда его уводили, он оглянулся. Точно так, вытягивая шею, он искал меня взглядом, когда в первый садиковский день нянька равнодушно взяла его за маленькую ручонку и повела в группу.
Он выглядел таким напуганным и потерянным. Покорно засеменил пухлыми ножками в беленьких носочках следом за чужой, равнодушной, твёрдой и неизбежной, как судьба, женщиной.
Ванюшка был домашним, ручным ребёнком и не мог поверить в происходящее. В то, что мама, с которой они минуты не могли жить друг без друга, — вот так добровольно предала его! Оставила! Бросила!! Ушла до вечера! А может, навсегда?!
И сейчас, спустя 25 лет, в его взрослых глазах метались растерянность, недоумение… Надежда до последнего, что мама спасёт, что-нибудь придумает — она же сильная, она мама…
Адвокат — ровесник сына. Весь такой благополучный, излучающий уверенность, энергию. В стильном светлом костюме (почему они все любят светлые костюмы?), укладывал бумаги в новенький кожаный портфель. Заученно успокаивал, что «будем бороться» — а сам нетерпеливо поглядывал на сверкающие часы, величиной с блюдце, не помещающиеся под крахмальную манжету. Из вежливости не включал на громкость телефоны: они у него вибрировали и жужжали всюду: в карманах, в портфеле.
