– Что? – спрашиваю я.
– Ничего. Задаешь слишком много вопросов, – говорит Макс.
– Так ты был на Амазонке или не был? – снова спрашиваю я.
Он набирает столовые приборы.
– Не был.
– А в Таиланде? Или в Египте?
– Неа. – Он снова поднимает поднос и кивает товарищам по футбольной команде, которые зовут его к себе.
Делаю глубокий вдох. Последняя попытка.
– Я тоже, – признаюсь я. – Но в Метрополитен-музее есть замечательная египетская гробница… Я была там как-то раз. – Макаю плантан в шоколадное молоко, а потом поднимаю взгляд на Макса. – А ты?
Макс опускает поднос с легким раздражением. Ножи и вилки звенят, ударившись о тарелку, и люди начинают на нас поглядывать, разговоры затихают. Уверена, каждый хочет узнать, почему один из самых видных парней школы смотрит на неизвестную новенькую так, будто хочет прибить ее газетой, как муху.
– Я просто хотела… поддержать разговор… – бормочу я. – Извини.
Макс отрицательно качает головой, глубоко вдыхая.
– Нет, это ты извини. Я очень проголодался, сахар в крови упал, была тяжелая тренировка… – Он берет со своего подноса салфетку и передает мне. – Тебе она понадобится. Увидимся на уроках.
Лицо у меня горит, беру салфетку, вытираю руку и поднос. Теперь я уже не в центре внимания, гул голосов восстанавливается. Что я наделала? По сути, я добилась только того, что отдалила от себя человека, с которым надеялась сблизиться, который, что совершенно очевидно, совсем не такой, каким я хочу его видеть. Сколько еще раз ему придется меня отшить, чтобы я это поняла? Конечно, Макс не тот же парень, который мне снится. Это невозможно.
– Элис Роуи, – из школьного динамика раздался усталый женский голос. – Элис Роуи, не могли бы вы подойти к стойке с десертами? Повторяю, Элис Роуи, подойдите к стойке с десертами. Спасибо.
Озадаченно приглаживаю волосы и делаю, как велят. Оливер стоит у столика со сладостями, скрестив руки и подперев подбородок кулаком; он изучает десерты так внимательно, словно ему предстоит сделать судьбоносный выбор.
– Я хочу брауни или замороженный йогурт? – вслух спрашивает он, а потом поворачивается ко мне с поднятыми бровями, будто это совершенно естественный вопрос.
– Это ты меня сюда вызвал? – спрашиваю я.
По-прежнему не вполне понимаю, что происходит, но чувствую облегчение.
– Ты права, замороженный йогурт – это как-то по-девчачьи, – говорит он.
– Как ты мог меня сюда вызвать, если ты тут стоишь? – спрашиваю я.
– Замороженный йогурт для девчонок, а настоящему мужчине подобает угоститься мороженым со взбитыми сливками. Так ведь?
