– Ну ты красава, Кот! – шагая чуть в стороне от других, громко похвалил Гайдук.
– Чего тебе?
– Ай, молодца. Сусанин, блядь. Завел соратничков в могилки.
– Заткнись и шлепай молча, гнида.
В спокойствии Котова звучала необоримая усталость.
– Ага. До первой садки…
– Не понял. Чего доебался?
– По трупам – это что! Это ладно. Тем ребятам уже параллельно. Но что ты лезешь, как по тракту? Белый день кругом. Еще чутка – и нас видать со Спасской башни станет! Если сейчас вдарят, так нам ховаться разве в ямки под покойничков.
– А куда? Здесь негде свернуть, – вяло объяснил Котов.
– Это ты сепарам потом доложишь, повеселишь парней.
– Что предлагаешь? – не сбавляя шага, осведомился Котов.
– Не хрен идти, где негде свернуть.
– Конкретнее.
– Глянь по карте ближний хутор. Лучше заброшенный, тут их валом после перестройки. На худой край чего жилое, помельче, там уж глянем, кто там кто. Да так, чтоб подобраться не во чистом поле. А по леску, по болотцу. Хотя б по лесополосе. На день там станем. Ночью – дальше. Так, в несколько ходок, доберемся. А даст бог – еще и разузнаем чего нового.
– Это от местных-то? Я их инфу в гробу видал.
– Везде люди живут.
– Люди, нахуй. Ты погляди, что мутят, отморозки!
Котов хмуро глянул на кладбище.
– Сами они, что ли? – еле слышно отозвался Гайдук.
– Ты что, гад, мелешь?! А это мы их, что ли?
Гайдук набычился, но взгляда не отвел.
– На что мешать с землей свои могилы? То тебе даже не хата. Назад не поставишь.
– Дебил, это подстава. Сурово, да без жертв среди мирного населения. Типа, это мы. – И резко новым тоном: – Сам, часом, казачок, не местного розлива?
– Кабы так. Мож, уж дома чаек хлебали бы. Сходи с дороги, если хочешь хоть куда-то дотопать.
Гайдук пропустил шаг и отстал, разом оборвав разговор. В усталой тишине послышалось странное размеренное бормотание. Я пошарила взглядом.
– Довгань! Молишься, что ли?..
– Холодно! Холодно. Холодно! – маршируя, на каждые два шага повторял тот.
– Э, Довга. Эй! – попытался остановить его Сотник.
Тот не дал себя задержать, вывернулся и, бубня и чеканя шаг, ушел вперед.
Тем временем кладбище стекло нам за спину, замкнулось высокой поваленной оградой. Сразу за ней стояли три нетронутых свежих холма без крестов и дальше – черный сплошной частокол неснятых подсолнухов. Свернутые на сторону под одним углом крупные головы их глядели в землю.
Котов приостановился и гаркнул внезапно:
– Взво-од! Рули в подсолнухи.
– Что, больной?
– Кот! Там хрен пройдешь, гля, сосны!
