Однажды утром я вот так и лежал, прилепившись к Униной шее, вцепившись в неё руками и ногами, – и вдруг из чащи мы вышли на поляну. Теперь можно было без опаски поднять голову и оглядеться. Слониха стояла смирно, только ушами чуть потряхивала, а хобот уже тянулся к ближайшим деревьям. И это были не простые деревья. Их ветви были сплошь усыпаны спелыми плодами инжира. Я уселся на Униной шее и завертел головой. Ну ничего себе! Тайный инжирный сад! Куда ни глянь, по всей поляне, всюду инжир – десятки, сотни плодов.
– Да тут хватит сто слонов накормить, – сказал я Уне, потрепав её по шее. – Ты небось знала про это место? Твой хобот всё чует, да?
Иногда оранжевых кокосов и бананов мне подолгу не попадалось – тогда приходилось есть фрукты, которые мне не нравились. Но это точно не про инжир. Инжир – просто сказка. Обожаю инжир. Лучше еды нет на свете. И я знал, что Уна такого же мнения об инжире. Это её любимое лакомство. В общем, ясно, что на этой поляне мы задержимся. Не уйдём, пока не сметём всё подчистую.
Где-то поблизости журчала река; меж деревьев мелькнул сине-оранжевым сполохом зимородок. На поляне было полным-полно колибри. Просто рай какой-то. Вода есть, на деревьях полно удобных мест для ночлега.
– Уна, да тут жить можно, – заметил я. – А река рыбой кишит, точно тебе говорю.
Я почесал ей шею пяткой – это означало «спусти меня». Но Уна стояла, не шелохнувшись. Странно, она даже инжир не ела. Я поскрёб ей шею ещё раз и ещё. Но Уна отказывалась меня спускать.
Тогда-то мне и пришло в голову, что, может, мы тут не одни. Видно, Уна почуяла что-то, но никак не может разобрать, что именно. На другой стороне поляны раздался шелест листьев, ветки огромного дерева закачались. Я сперва решил, что это наш орангутан обогнал нас и всё это время поджидал тут. Значит, это место он нашёл, а не Уна. Листья снова зашелестели, ветки качнулись. И тут я их увидел. Наполовину скрытые листвой, они были словно тени. И эти тени превратились в орангутанов – но не в одного, а в десятки.
Я заметил по крайней мере трёх мамаш с детёнышами; там было несколько молодых обезьян – одна из них висела на ветке и раскачивалась, зацепившись одной лапой. И вся эта компания таращилась на нас с Уной – неуверенно, удивлённо, обеспокоенно. Но не испуганно. Из созданий, которых я когда-либо видел, они больше всех походили на людей. У каждой морды – или нет, у лица? – какие-то особенные черты. И в глазах у них светились ум и любопытство. Самые маленькие были ещё лысоватые, рыжая шерсть росла у них пучками. Они почёсывались, как люди, и позёвывали, как люди.
