Боевой конь - Майкл Морпурго

Посвящается Летиции

За помощь в создании этой книги я должен поблагодарить очень многих.

В первую очередь Клэр и Розалинду, Себастьяна и Горацио, ветеринара Джима Хайндсона.

Кроме того, мне очень помогли Альберт Уикс, покойный Уилфред Эллис и покойный капитан Баджетт, дожившие до почтенного восьмидесятилетнего возраста в приходе Иддесли.

В местном клубе, расположенном в здании бывшей школы, под часами, неизменно показывающими без одной минуты десять, висит старая, запорошенная пылью картина. На ней – стройный рыжий конь с белым крестом на морде и одинаковыми белыми «гольфиками» на ногах. Он глядит удивлённо, будто только что вас заметил. Навострив уши, смотрит внимательно и немного задумчиво.

Для большинства жителей деревни, стекающихся сюда на приходские собрания, праздничные обеды и ужины, это просто конь, нарисованный талантливым, но совсем не знаменитым художником. Они так привыкли к картине, что не замечают её. Но если бы кто-то из них подошёл поближе, он бы заметил потемневшую медную табличку на раме:

Лишь немногие в деревне помнят Джоуи, да и тех с каждым годом становится всё меньше. А ведь история этого коня, и тех, кто его знал, и той войны, на которой они сражались и умирали, стоит того, чтобы помнить.

Мои самые первые воспоминания довольно смутные: холмистые поля, темнота и сырость конюшни, шорох крыс, пробегающих по балкам под потолком. Но день ярмарки я помню очень хорошо. Тот ужас мне не забыть никогда.

Мне тогда было всего полгода. Я – нескладный длинноногий жеребёнок, никогда прежде не отходивший от матери дальше, чем на несколько футов, – вдруг оказался один. В шуме и гаме сельского аукциона нас разлучили навсегда. Она была крепкой рабочей лошадкой, уже немолодой, но с неизменным упорством и силой ирландского тяжеловоза. Мою мать продали в считаные минуты. Я хотел броситься вслед, но её увели за ворота, и я больше никогда её не видел. На меня покупатель долго не находился. Может быть, виной тому было бешеное отчаяние, с каким я кружил по площадке, надеясь найти свою мать, а может, никому на ярмарке не нужен был долговязый полупородистый жеребец – ни крестьянам, ни цыганам. Как бы там ни было, прошло немало времени, прежде чем торги закончились, стукнул молоточек и за минимальную цену я был продан и выведен в загон за воротами.

– Неплохое приобретение за три-то гинеи, а? Хорош, хорош, чертёнок.

Голос был резкий и неприятный. Говоривший был явно пьян.