Не зная по-настоящему украинского языка, порой использую здесь те осколки слов, что застряли в моей памяти, видно, на всю жизнь. Именно эти осколочки воспоминаний и пробуждают то, что было и прошло.
Удивительно «липкий» был этот украинско-русский диалект. Мне он не нравился, но если вокруг все так говорят…
Прилипал он на какое-то время, в школе надо мной смеялись, и это было лучшим стимулом избавиться от него.
Итак, мой двор. Мой двор — моя крепость. Вот такой вариант. Потому как слово «двор» здесь, на Далекой улице было намного актуальней, чем «дом». В центре двора стоял небольшой дом, построенный руками деда, обмазанный глиной и белилами, как и все дома на улице. Правее дома, у забора, росла на зависть всем соседям, полная вкуснейших ягод шелковица. Она была ветвистой, высокой и, наверное, очень старой. Эта шелковица заменяла нам сад. Сада не было. Видно на разведение сада у стариков просто не было сил. А может у них до сих пор была жива память о старом днепровском саде и они понимали, что другого такого им не вырастить. А помощников не было. Но в этом была и своя прелесть. Двор был большой, заросший травой, такой свободы я никогда не знал. В нем можно было бегать вдоль и поперек, гонять курей, Ваську, Жучку, придумывать множество игр. Хотя весь день проходил под единственным нашим достоянием — шелковицей. Днем она спасала от жары, под ней обедали и ужинали, под ней пели украинские песни. Это был наш второй дом и украшение двора.
Теперь о том, как же создавался дом. Советская власть проявила милосердие и взамен затопленного дедова дома с дивным садом и постройками выдала ему участок в голой степи с маленьким деревцем, неизвестно как туда попавшим. Сел дед посреди участка и «тай думку гадал» как жить дальше. Районные власти и тут проявили «нечеловеческий» гуманизм. Выдали ему гроши, на которые можно было разве сортир возвести. Взял в долг небольшую сумму у брата, соседи — «утопленники» тоже помогали друг другу, чем могли, и стал строить дом названием «щось буде». Материал собирал «с миру по нитке». Какой уж получится, главное, чтоб был теплым, потому как зимы на Украине бывают очень холодными. А еще нужен крепкий кирпичный фундамент и толстые стены, обязательно сложить большую русскую печь, а уж крышу придется крыть соломой, не железом же, — где его взять?
Сейчас, в двадцать первом веке, я, полный дилетант в строительном деле, человек другой эпохи, могу только улыбаться своим познаниям в строительстве украинских хат. Деду же моему, видно, тогда было не до улыбок, сидючи в открытом поле, окруженным женой и тремя маленькими девочками. Да и не прояви тогда Азарий Надион такого упорства и жажды жизни, (к слову — что за имя, что за фамилия у простого «хохла», а ведь попадались мне позже в западной Украине и такие имена и такие фамилии, но не знаем мы своих родословных, не научили спрашивать об этом своих детей и внуков); продолжу главную мысль — не исполни дед святого долга перед семьей — не писать бы мне сейчас этих строк, не родиться бы мне на белый свет. Но, как говорится, это совсем другая тема.
