— Может, присмотрите за рыбой, хлопчики?
Я вернулся к лошадям. Меня волновал запах лошади, сбруи, подстилки, сена. Я внимательно следил, как один хохол покупал у другого молодого жеребца. Осматривал зубы, копыта.
— О це дуже добрий конь, сильный незлобивый, работяга що надо.
— Ну, за двести отдашь?
— Та ты що? — возмущался хозяин, — мне тут старый цыган все пятьсот за него дает. Тильки не желаю я цыгану продавать.
Так и не узнал я конца этой торговли, прибежал малой и сказал, что зовет бабушка. Мясо было куплено. Овощи, абрикосы, вишни продавались не килограммами, а ведрами. По два-три рубля за ведро. Бабушка прикрыла корзины марлей от мух, и мы двинулись домой. Корзины были тяжеленные. Солнце в самом зените. Летать на корзине мне уже не хотелось.
На следующий день планировали поход на Днепр.
У нас был выбор: или коротким путем, который знал малой, через сады и ограды; или длинным — на трамвае через центр, мимо живописной, по ошибке не попавшей в Эрмитаж, картины сестер КОХ, мимо трофейного кино, которое на сегодня было не запланировано, но с обязательным мороженым у городского пляжа. Хоть и перебирали мы эти варианты, но всегда знали, что остановимся на втором, с мороженым.
Пахло теплой днепровской водой и горячим песком. Слышался последний бабушкин приказ:
— Только у берега, никаких заплывов.
В песке мы находили интересные камешки, ракушки. Я оглянулся — Валерка исчез. Осмотрел берег, воду — нет его. Несколько раз прокричал. Без ответа. И мне стало страшно. Я бегал по берегу. Метрах в пяти-семи торчала из воды верхушка подгнившего деревца, мое внимание привлекли всплывающие пузыри и всплески возле нее. Я тут же нырнул. Малой сидел на дне, обнимая деревце одной рукой, другой же пытался отцепить свои длинные трусы от коряги. Видно было, что он устал. Я подплыл и стал вытягивать его из трусов. Иначе его было не освободить. Он окончательно нахлебался воды, и мне пришлось вплавь подтягивать его к берегу. Подошел какой-то мужик, и мы вдвоем стали нажимать ему на живот. Постепенно его стало рвать. Он перекатился на бок, потом встал на четвереньки, и не меньше как половина Днепра вновь влилась в свое русло.
— Ну и перепугал же ты меня, братец! — сказал я.
Валерка молчал, мигал глазами и был ужасно бледный.
— Может «скорую» вызвать? — я знал, чем его привести в себя.
Он только икнул, опять встал на четвереньки и еще долил воды в Днепр. Для ровного счета. Любил точность. Я его заставил выжать мокрые, а теперь еще и рваные трусы и пообещал в следующий раз купить плавки. От моего обещания ему сразу стало лучше. Тут же на пляже мы купили по фруктовому мороженому и договорились, что дома никому ни слова.
