Когда Трейси выходит, Филипп обводит нас застенчивым взглядом.
— Она такая… к ней не сразу привыкнешь…
— Но ты напрасно так приложил ее, да еще при всех, — замечает Линда. — Она тут все-таки гостья.
— А я считаю, Филипп совершенно прав, — вступается мать.
— Что ж, значит, мы не сошлись во мнениях, — говорит Линда.
Мать глядит на нее, сдвинув брови, потом переводит взгляд на меня:
— Ну, Джад? У тебя есть что-нибудь в мою копилку?
Ничего у меня нет, ничегошеньки. Я уже голову сломал, но все, что удалось припомнить, связано не только с отцом, но и со всеми остальными. Я понимаю, что наверняка были какие-то эпизоды, которые касались только нас двоих, но — в памяти ничего не всплывает. Я вижу отца только вместе с кем-то… В частности, рассказ Филиппа сразу напомнил мне, как мы возвращались домой с матчей, в которых играл Пол.
Он был выдающимся питчером, единственным в семье бейсболистом от Бога. По дороге домой папа заново переживал все острые моменты матча и не уставал удивляться, что хоть кто-то из его детей способен его порадовать, а не расстроить. Я тогда только перешел в старшую школу и гордился, что у меня брат-выпускник, да еще известный на всю школу спортсмен. Его величие отбрасывало на меня пусть отраженный, но все-таки свет. Конечно, девчонки на меня из-за этого не вешались, но я, бесталанный брат Пола, был все же в большей чести, чем другие прыщавые салаги с сальными патлами и тощей задницей. Тем не менее поездки домой после матчей я глухо ненавидел. Папин «кадиллак» был вечно завален образцами спорттоваров и обрывками упаковки, а по дну багажника скребли металлические таблички, подготовленные к следующей распродаже. Каждый раз, когда папа тормозил, скрежет из багажника доносился такой, будто там происходит разлом земной коры. Но ужасней всего было сидеть и слушать, как папа, выбравшись из-под своего вечного панциря, на все лады хвалит Пола. Меня он так никогда не хвалил. Венди обычно сидела прямо за папой и дублировала его монолог одними губами, пытаясь меня рассмешить. Филипп ныл, что его вечно сажают на бугор в середину, а не на нормальное сиденье. Мама смотрела в окно и подмурлыкивала песенку, которую передавали по радио-ретро.
Заканчивая школу, Пол как перспективный бейсболист получил полную стипендию в Университете штата Массачусетс — на все годы обучения. Теперь старший сын был не только талантом, но и добытчиком. Он не висел на шее у родителей. Ну просто золотой мальчик. Все лето он кутил с приятелями и трахался с болельщицами. Короче, дел у него было невпроворот, и домой он заглядывал редко: либо отоспаться на диване в подвале, либо, попивая с похмелья кофе, почитать про спорт в накопившихся газетах.
