— Значит, тебе нужно, чтобы за тобой приглядывали? — говорю я. — Может, поэтому ты с Трейси?
Филипп лениво отдает мне косяк:
— Не знаю. Но эта теория мне как-то ближе, чем предыдущая. Надо же, выдумали! Вовсе я не хочу спать с мамочкой.
Дверь распахивается. На пороге Пол.
— Какого хрена… — начинает он и тут же, оценив обстановку, выдыхает: — Ну вы даете!
Я киваю на дверь:
— Быстро решай — туда или сюда.
— И как я сразу не догадался! — Пол входит в класс и плотно закрывает за собой дверь.
— И то верно, — откликается Филипп. — Сам же нас жить учил.
— Давай сюда. — Пол затягивается и быстро садится на стул. — Черт! Сильная штука. Где взяли?
— У папы. — Я похлопываю по карману пиджака. — Подарок с того света.
— Вот уж не думал, что отец — торчок.
— Люди меняются, — произносит Филипп.
— Каждый — тот, кто он есть. — Пол откидывается на спинку и делает еще одну глубокую затяжку. — Мне его очень не хватает.
Я киваю.
— Мне тоже.
— А мне — так больше всех, — говорит Филипп.
Луч солнца, проникнув через стекло, пронзает густое облако сладковатого дыма, заставляя вспомнить о Боге и о рае, а мы сидим, паримся в кипах и таллитах — трое заблудших братьев, оплакивающих отца, — и луч, как знак свыше, начинает потихоньку освещать, приоткрывать нам всю бездонность утраты…
— Я люблю вас, ребята. — Едва Филипп это произносит, срабатывает дымовая сигнализация, и с потолка, из противопожарных установок, начинает обильно брызгать вода.
10:25
По счастью, сама синагога находится в другой пожарной зоне и там огнетушители не срабатывают. Прихожан быстро эвакуируют. Они, в отличие от нас, не промокают до нитки.
Под потоками низвергающейся с потолка воды Филипп хватает еще не погасший окурок и уверенно, без раздумий, заглатывает его целиком — видно, ему не впервой косяки глотать. Коридоры мы тоже пробегаем под душем и, наконец, добираемся до двустворчатой двери, что ведет в вестибюль. Через вертикальные стеклянные оконца в верхней части двери видна толпа, которая постепенно выплескивается из вестибюля на лужайку.
— Ведем себя как ни в чем не бывало, — командует Пол. — Главное — смешаться с толпой.
Звучит, на наш взгляд, разумно. Где уж нам, накурившимся травки до отупения, сообразить, что три мужика в насквозь промокшей одежде будут выделяться в любой толпе.
В вестибюле кондиционер гоняет волны холодного воздуха, и меня начинает знобить. Оставив на вешалке потяжелевшие от воды таллиты, мы выходим на улицу и скоро оказываемся на стоянке, прогретой предполуденным солнышком.
