Горецкий отложил вилку и даже забыл на время о своих обязанностях хозяина, впрочем, тому тоже было не до еды.
— Однако Деникин кажется нам недостаточно твердым и решительным человеком для того, чтобы сломать хребет большевизму. В некоторых случаях он проявляет излишнюю мягкость. Он терпим к перебежчикам…
— Вы имеете в виду генерала Болховитинова?
— В частности.
— Болховитинов — храбрый человек, настоящий боевой генерал. То, что он служил красным, было лишь уступкой безвыходным обстоятельствам. При первой же возможности он перешел фронт. И вы знаете, что Антон Иванович разжаловал его, и только после того, как Болховитинов геройским поведением искупил вину, он восстановил его в звании.
— Допустим. — Англичанин кивнул и продолжил: — Беда перебежчиков в том, что им не будут никогда до конца доверять… А если доверять им безоговорочно — вы можете приобрести в своем руководстве шпионов.
После деликатного стука открылась дверь, и хозяйка внесла на блюде высокий пирог.
— Отведайте, — она поклонилась, — это курник.
— Марфа Ипатьевна большая мастерица! — оживился Горецкий.
Гость попробовал пирога, похвалил, не отказался еще выпить. Какое-то время в комнате было тихо, слышно было, как ветер бросает в окно горсти пыли и песка.
— Кстати, друг мой, — обратился мистер Солсбери внешне мягко к Горецкому, — какова судьба списка турецкой агентуры, которую наш батумский резидент отправил в Феодосию?
Горецкий помрачнел. Он встал, прошелся по комнате и проговорил:
— Мистер Солсбери, не будем играть, как у нас говорят, в кошки-мышки. Вы прекрасно осведомлены о том, что связной убит, а список пропал.
— И что же убийца? Мне говорили, что ему удалось бежать. Неужели это правда?
«Хорошо же у тебя поставлен сбор информации, — сердито подумал Горецкий. — Только что же тогда своего агента вы вовремя не перехватили?»
— Это не совсем так… бежал не убийца, а человек, случайно оказавшийся на месте преступления. Вина его не была доказана.
— Разве то, что он сбежал, не доказывает его вину? — прищурился мистер Солсбери, но тут же стал серьезным и посмотрел открыто в лицо Горецкому. — Разумеется, я понимаю, что дело это сложное. Я сам допустил здесь некоторые ошибки. Нужно было приехать в Феодосию раньше и перехватить агента сразу с парохода. Но непредвиденные дела задержали меня. Здесь, в России, никогда нельзя ничего рассчитывать.
— Честно говоря, я не хотел бы сейчас вдаваться в подробности этого дела, — хмуро проговорил Горецкий.
