По его угрожающему виду было ясно, что если он сочтет причину, по которой Борис добивался с ним встречи, недостаточно серьезной, за жизнь Ордынцева никто не даст и ломаного гроша.
— Я прибыл из Крыма, — по возможности спокойно начал Борис. — Там, в Феодосии, я сидел в тюрьме. Попал туда совершенно случайно, по пустому в общем-то делу. И там я встретил одного человека по фамилии Махарадзе.
Произнеся эту фамилию, Борис кинул быстрый взгляд на Исмаил-бея, но ни один мускул не дрогнул в лице его собеседника.
— Его взяли по нехорошему делу. В гостинице, где он ночевал, случилось убийство. И подозрение пало на него, потому что номера того человека и Махарадзе находились рядом.
— Что за человек был убит?
— Подробности я не знаю, какой-то коммерсант из Киева, — продолжал врать Борис.
Ему показалось, что при последних словах Исмаил-бей ослабил напряжение плотно сжатых губ.
— Делом занималась уголовная полиция, — продолжал Борис, — но Махарадзе почему-то очень боялся, что его переведут в контрразведку.
— Он объяснил почему? — отрывисто спросил Исмаил-бей.
— Нет, меня такие вещи не интересуют, — невозмутимо ответил Борис. — Он сказал только, что у него при себе ничего нет.
Услышав такое, Исмаил огляделся, как будто здесь, в крошечной каморке, мог быть кто-то, кроме них двоих. Затем он открыл дверь и убедился, что за ней тоже никто не подслушивает. После этого он подошел к Борису ближе и дал понять, что заинтересован разговором.
— Он сказал, что при себе ничего нет, — повторил Борис, — что он спрятал это — он не уточнял что — в надежном месте, но если его будет допрашивать контрразведка, то он не будет запираться и расскажет, где он спрятал это.
Глаза Исмаил-бея сверкнули, еще больше напоминая две бритвы.
— Ближе к делу, — прошипел он.
— Куда уж ближе? — удивился Борис. — Итак, еще раз повторяю, меня взяли за нарушение паспортного режима, а проще говоря — украли у меня паспорт и все деньги да еще и избили. Вон, видите, синяки заживают? — Борис поднял коптилку к лицу. — Никого я в Феодосии не знаю, и за меня никто поручиться не может, думал уже, что помру там в тюрьме с голоду. А потом прошел слух, что будут тюрьму чистить, потому что переполнена она, много всякого сброда сидит. И тогда Георгий решил обратиться ко мне, очевидно, у него не было другого выхода. Он дал мне денег — немного, все, что удалось пронести в тюрьму, велел после того, как меня отпустят, ехать в Батум и найти там Исмаил-бея, то есть вас. И еще он дал мне вот это. — Борис протянул Исмаил-бею пресловутую карточку.
