Когда я открыл глаза, вокруг было очень темно, но по звукам я понял, что нахожусь уже не на пустынных улицах Карраса и даже не в Чертогах. Кажется, будто с момента последнего моего воспоминания прошел всего лишь миг. Вот ослепительный свет бьет мне в глаза, и вот я лежу на большой и мягкой кровати, укрытый пуховым одеялом, а за окном ветер покачивает листья, и те шелестят до того размеренно и спокойно, что глаза мои закрываются сами собой. Снова наступает темнота.
- Я уж боялся, что ты никогда не очнешься, - раздался совсем рядом со мной тихий, но неизменно твердый голос Августина.
- Он еще слишком слаб, ваше преподобие, ему нужна тишина и покой, - ответил ему кто-то незнакомый.
- Ужели старик сможет как-то помешать этому отдыху? Я знаю: он гораздо сильнее, чем кажется, и сможет сказать мне пару слов перед тем, как ты напоишь его своим зельем.
- Я просто предупредил…
- Оставь нас на пару минут.
Чуть приоткрыв глаза, я увидел низенького полного человека похожего на упитанную мышь в своей серой тоге, учтиво склонившим голову перед Августином. В следующее мгновение он будто испарился, и весь мир теперь занимало обеспокоенное лицо инквизитора, в глубоких морщинах которого, казалось, виднеется пыль многих веков.
- Марк, ты слышишь меня?
Я едва заметно кивнул головой, пытаясь понять, смогу ли теперь выдавить из себя хоть одно слово. Это простое действие показалось мне невероятно трудным, поскольку горло моё и лёгкие всё еще горели огнем, даже когда я пытался вдохнуть немного больше воздуха, чем следовало.
- Мы нашли тебя у самой кромки дымной завесы, и ты был едва жив, - увидев, что я не в состоянии членораздельно говорить, сообщил мне Августин, - на вторые сутки, как ты собрал отряд и ушел туда. Если бы не Альвин, сумевший-таки призвать дождь, мы бы потеряли и тебя. Мне не терпится узнать, как всё прошло, но доктор пока не дает никаких прогнозов относительно того, когда ты заговоришь: так сильны оказались твои ожоги. Неделю назад мы прибыли в Морхейм и сейчас ты в моем доме, если интересно. Кстати говоря, Мелисса навещала тебя каждый день и ушла буквально несколько минут назад. Девочка очень беспокоилась и просила остаться, но я отослал ее до тех пор, пока ты не придешь в себя. Она итак просидела возле твоей кровати чуть ли не два дня…
Я мысленно закатил глаза, поражаясь упёртости моего учителя, однако внешне оставался, по всей видимости, спокойным как мраморная глыба, поскольку любое движение отдавалось болью в моем измученном теле. Погруженный в какие-то свои мысли, Августин продолжал размеренно рассказывать о том, как Мелисса подходит мне, и как он всё хорошо придумал с нашей помолвкой. Не сказав о ней мне ни слова. Впрочем, инквизитор любил решать дела за других, не спрашивая чьего бы то ни было мнения. К этому я привык, и почти не слушал его речей.
