Но звук человеческого голоса божественным путём донёсся до меня.
*
Какой он был тихий, и в особенности какой он был монотонный, этот голос! Казалось, что он читает молитву или поэму. Я задержал дыхание, чтобы не дать исчезнуть этому приближению жизни…
…Он разделился надвое… Это были два голоса, которые говорили друг с другом. Они были переполнены неизмеримой грустью, как все голоса, звучащие очень тихо; музыкальной грустью…
Вероятно, передо мной снова были двое влюблённых, укрывшиеся на несколько минут в безлюдной комнате. Два создания были там, привлечённые одно другим, в тесном уединении, в бесподобной пучине и, будучи бессильным их различить, я ощущал, как они волнуются, подобно моему сердцу в моей груди.
Я нашёл пропавшую пару. Всё моё внимание направлялось ощупью к этим двум телам. Напрасно. Темнота заполняла мои глаза и ослепляла меня; чем больше я смотрел, тем больше мрак причинял мне вреда. Однако в какой-то момент мне показалось, что я заметил вырисовывающуюся очень тёмную форму на тёмном окне… Она остановилась… Нет… темнота; неподвижный, как идол, мрак… Кто были эти живые существа, что они делали, где они были, где они были?
И сразу я услышал, как из скопления мрака раздалось отчётливое человеческое слово: «Ещё!».
«Ещё!» — этот возглас исходил из их плоти. Наконец они появились передо мной. Мне показалось, что их фигуры, выступающие из мглы, обнажались.
Затем, среди торопливого бормотания, чего-то вроде борьбы, раздалось другое слово, брошенное приглушённым и счастливым голосом:
«Если бы они знали! Если бы знали!»
И эти слова были повторены со сдерживаемой силой, всё тише и тише, до полного молчания.
Потом они, совсем громко, разразились неудержимым смехом. И послышался звук поцелуя, заглушивший всё. В глубине скопившейся тьмы этот поцелуй внезапно возник как привидение.
Сверкнула молния, преобразив за долю секунды соседнюю комнату в мертвенно-бледное убежище; потом вернулась тёмная ночь.
Электрический отблеск приподнял мои веки, которые я инстинктивно держал полузакрытыми, так как мои глаза были бесполезны. Я обшарил взглядами ту комнату, но не увидел ничего живого… Так прикорнули, что ли, оба гостя, которые в ней находились, в каком-нибудь углу и спрятались в самой глубине тьмы?
Казалось, что они не заметили эту вспышку молнии. С безнадёжной регулярностью меня атаковывали те же слова, но более медлительные, более редкие, с большей растерянностью:
«Если бы знали! Если бы знали!»
