Обнимала меня дряблой рукой
и стучала новогодней клюкой.
В звоннице замерзнущий звон.
Лютой вольницы прощальный поклон.
Разве волею я был ведом?
Лучшей долей да бесстыдным трудом.
Как вернуть любовь на века.
Мои армии скосила цинга.
Дунет ветер да закрутит пурга:
не успеешь вынуть клинка.
Сколько в летописи страниц,
Вешним паводком размытых гробниц,
что вычерпывает клады из сот,
по теченью ваши кости несет.
Если жизнь была наяву,
я на камень лягу, я поплыву:
вслед за вами на речном валуне.
Во Египетской проснусь стороне.
– Попробуй на вкус эту воду, Хельвиг!
Видится мне, забрели мы в чужое море.
Каждый молится теперь и гадает,
какой народ или зверь здесь хозяин.
Ты мало скитался в рабстве по заграницам?
Решил отдать свой народ в шестипалые руки?
Фирболги поганые с волчьими головами
правят землей, что лежит впереди…
От голода сдохнуть не лучше, чем от хлыста.
Не говори, что тебя направляют боги.
Твое самодурство известно даже богам,
а люди идут за тобой, потому что привыкли.
Мы помним тебя на корме со спокойным лицом,
но посмотри в подвижное зеркало воды:
отражение твое изуродовал ужас,
и волна ударяет о борт лодки, как мертвая голова.
– Фергус, заткнись! Захлопни глаза!
Не смотри на ветер – ты ему помешаешь.
Он знает лучше, чем я, как распорядиться
нашей жизнью.
– Наши женщины стали страшны от цинги
и, завидев мужей, тряпьем прикрывают губы.
Младенцев живьем пожирает северная мошка,
и мы вынуждены их хоронить, опуская в море.
Посмотри, как они плывут, обескровленные,
словно бычьи пузыри вслед судам…
Есть новости хуже:
мы вошли в червивые воды, Хельвиг!
Скоро один за другим корабли станут трухою,
источенные полчищами древесных червей.
Царь, нам нужна передышка. Нам нужен берег.
Позволь дружине своей развязать глаза.
Пусть кому-нибудь повезет увидеть землю.
– Волхвы нагадали мне день постройки судов,
число людей, что я возьму с собою.
В океан я вышел в назначенный час
согласно букве пророчества.
Если бабы бросаются в воду вослед мужьям,
я готов их спасти, чтоб не нарваться на месть.
В сегодняшних бедах вини глупую вашу любовь,
но не меня.
Я годами глядел в смыкающийся горизонт,
слышал запах костров на другой стороне земли.
Опустите весла, забудьтесь целебным сном.
Не ищите дороги, когда ее нет.
– Снег выжигает глаза, как негашеная известь.
а это пространство скоро охватит лед.
И мутные волны, застывшие на бегу,
вонзятся в борта кораблей.
От голода ты свихнешься первым, Хельвиг, —
потому что ты всегда был сумасшедший.
