— И что все это значит?
— Я постоянно хотел сбежать, но, кажется, впервые за много времени я понял, что мне просто не хватало настоящего смысла. А здесь он есть.
— Рад за тебя. Это все?
— Отправь меня туда, куда вы деваете пропавших людей.
— Вот еще. Ты нам и здесь нужен.
— Если ты этого не сделаешь, я напишу донос на тебя.
Сергей расхохотался. Потом установилась вязкая мрачная пауза. Он исподлобья смотрел на друга, а тот слегка покачивался и напевал про себя мелодию из прошлого.
— Поехали со мной, — сказал он, как следует поразмыслив.
Они сели в служебную машину Сергея и приехали на станцию железнодорожного вокзала. Андрей понял, что не был тут почти год. Сергей провел его на дальний перрон, который в прошлый раз он не видел. На путях, отгороженных высоким забором, стоял единственный черный поезд, уже немного припорошенный снегом. Они были тут одни.
— C ними ничего не делают. Просто увозят подальше, в городок для неблагонадежных, — закурив сигарету, сказал Сергей.
— То есть ничего не кончается?
— Что не кончается?
— Все вот это. Городок.
— Ничего никогда не кончится, — мрачно согласился Сергей. Мужчины стояли под порывами пустого свирепого ветра, потом его наполнил снег, и вскоре началась колючая метель.
— Пошли отсюда. Он дня через два только поедет.
Дома Андрей лег на постель и посмотрел в потолок. Необозримая бездонная пустота открылась его взгляду, но вместе с тем он чувствовал спокойствие, уверенность в завтрашнем дне.
Как он и догадывался, эта встреча с чиновником была последней. Может быть, его перевели в другой безымянный городок. А может, как и тысячи прочих, его слизнула с лица земли немая сумасшедшая ярость нового времени, неустанно очищавшая страну от слабых бесполезных клеток. Когда Андрей представлял себе эту машину, частью которой он стал после долгих колебаний, то видел ее скорченную гримасу вечной злобы и вечной усталости и понимал, что она должна быть такой, чтобы простые маленькие люди, как он сам, могли ложиться спать и подниматься в безопасности.
Одиночество обволакивало его, но на самом деле он уже никогда не был до конца одинок. Ведь неусыпные красные глаза машины приглядывали за ним из каждого телеэкрана, присматривали, когда он брел по аллеям парка или покупал водку в магазине и даже когда пил ее за замком, в своей комнатушке. Знание, что кто-то больший, чем просто человек или просто организация, всегда беспокоится о его состоянии и чувствах, распространяло по жилам Андрея теплое чувство покоя и безразличия. И даже то, что его друг никогда больше ему не напишет, не трогало его, ведь пусть одну клеточку пришлось удалить, тысячи других продолжат питать организм машины. Она никогда не утомится, никогда не остановится, ее никогда не одолеть врагам — как долго бы они ни тянули лапы к бесконечно богатой русской земле.
