— А я нарочно.
Михаил смутился, умоляюще посмотрел в глаза Риты.
— Давай помечтаем, — сказала она. — Знаешь, Миша, когда я думаю о том, что создадим в степи, то мне почему-то чудятся огни. Будто мы идем и зажигаем их. Закрою глаза и вижу: сияют они всюду, разгораются все ярче и ярче и много их, как звезд.
— Ишь ты, какая огневая… — восхищенно сказал Михаил, любовно глядя в одухотворенное лицо Маргариты.
— Ну, а ты-то как представляешь себе будущее? — тормошила Рита своего друга. — Зажмурь глаза… Что видишь? Зажмурил?
— Да.
— И что ты видишь?
— Тебя.
— Крепче зажмурь. Ну, теперь, что видишь?
— Все равно тебя вижу.
— Да ну тебя, Миша.
— Не могу, как ты, летать, земля не пускает.
— Мечтать-то ты можешь? Ну, окажи, какой ты представляешь целинную землю в будущем..
— Мечтаю я так, Рита, — начал Михаил. — Вижу дорогу. Я же шофер. Так вот, тянется по степи дорога. Весна. Утро. Сначала дорога узкая и пустынная. Но вот она становится шире. По ней иду я, ты и еще много таких же…
Мы пашем землю, строим дома, садим деревья. Солнце поднимается все выше и выше. Уже виднеются поселки, города, зеленые сады, широкие нивы. А по дороге бегут машины с хлебом с поднятой целины.
— Я слышала, будто у каждого человека должна быть своя главная дорога и, если он выбрал ее правильно, она приведет его к счастью.
— А знаешь, дороги часто сливаются, если им по пути.
Рита смущенно глянула на часы.
— Чего-то прохладно стало. Пойдем!
Ночь уходила. Утро, подкрадываясь, разливало над степью несмелый свет, гасило звезды.
— Завтра на стан, — сказал Михаил.
— Завтра уже наступило… Доброе утро! — Маргарита закинула голову к небу и прокричала в бездонную высь: — Здравствуй, утро новых земель!
Вдруг она вырвала свою руку из руки Михаила и со всех ног бросилась бежать. Потом она остановилась и издали крикнула:
— До свиданья, Миша-а-а! — И побежала дальше.
Букреев смотрел, как легко она бежала, как уменьшалась и таяла вдали ее фигурка. Он постоял еще немного и тихо пошел в поселок. «Степной» еще не спал.
1
На следующий день «Степной» перебирался на полевые станы. С утра новоселы свертывали палатки. Одна за другой машины с грузом и людьми уходили с центрального поселка. Весь день Истомин провел на ногах в горячих утомительных хлопотах.
А в полночь директор поднял Букреева, и они вместе с Денисовым выехали на полевой стан бригады Калянса.
Ночь была лунная. След, проложенный тракторами, отчетливо обозначался в ковыле. Кругом лежала равнина, спокойная и таинственная от освещения, какое бывает в час, когда ночь слабеет, а утро робко заявляет о себе чуть-чуть начинающим светлеть высоким небосклоном: не ночь, но и не день и даже еще не рассвет…
