Настроение в лагере было приподнятое, он жил нетерпеливым ожиданием начала пахоты. Почти все вагончики вывели на полевые станы, и они маячили там одинокие, как сторожевые катера в море. Механизаторы обкатывали тракторы, перегоняли их на участки. Новоселам хотелось скорее испытать свои силы.
Рано утром Истомин выехал в степь. За его столом сидел Николай Тихонович и проверял списки тракторно-полеводческих бригад.
Контора помещалась в самой большой, с десятью маленькими оконцами, палатке близ Тобола. Часть ее, отгороженная брезентом, была занята медпунктом… Что-то отщелкивал на счетах Битюгов, стучала на машинке за маленьким столиком, поставленным у входа, Валя Анисимова.
Бурным был этот день!.. Не успел Николай Тихонович пробежать глазами по спискам, как в палатке неожиданно прозвучал сердитый голос Дрожкина.
— Я принципиально ставлю вопрос! — с трудом переводя дух, выпалил парень. С белесыми, как метелки ковыля, прядями на голове, в больших кирзовых сапогах, в черной сатиновой рубахе с длинными рукавами, из-под который чуть виднелись кончики пальцев, с хмурым лицом, он казался каким-то очень нескладным.
— Говори толком, — потребовал Николай Тихонович. — Ты о чем?
— Не буду больше с быками возиться, не буду! — еще больше насупившись, заявил Николай. — Не смотрите, что я маленький. Хрущеву жалобу напишу.
Дрожкина назначили в бригаду Калянса, но пока рассчитывали использовать его в качестве водовоза. Смешным он был в своем гневе, этот рязанский паренек!
— Видишь ли, Коля, тракторы еще не все пришли, — начал успокаивать его Денисов. — И трактористам-то иным придется пока возить воду да дрова колоть.
— Все дразнят меня, как на посмешище приставили к скотине.
— Я тебя буду иметь в виду на прицеп, ты у нас в резерве.
— Определенно в резерве? — Дрожкин оживился, незнакомое слово обнадежило его.
— Определенно! — улыбнулся Николай Тихонович.
— Только не обманывайте.
— Ладно, иди, готовься к отъезду на стан…
У входа остановились супруги Ровняковы и в один голос поздоровались. Николай юркнул между ними и скрылся. Денисов пригласил Ровняковых к столу. Те поблагодарили и сели. Помешкав чуть, Трофим Федорович сказал:
— Трифоновна вот желает погостить у вас.
— Старик уж очень просит остаться с ним до осени, — поправила та. — Приставьте к какому-либо делу.
— Поступайте уборщицей в контору, работы тут не ахти уж много, — предложил Денисов.
Но старуха проявила неожиданную прыть.
— Окурки собирать? Нет уж!
