— Я заставила поехать… Слоняется без дела. А тут на новые земли зовут. «Поезжай, — говорю ему, — и пользу всенародному делу принесешь, и денег заработаешь». Он сначала не соглашался, да ведь передо мной не устоишь, сдался. Но комсомольцы все отказывали в путевке. «Мы, дескать, только молодых посылаем». Я уж и надежды потеряла. Но вот как-то он приходит и говорит: «Не поминай лихом, Дарья Трифоновна». «Али на кладбище собрался?» — спрашиваю. «Наоборот, — говорит, — жди писем». «Не с того ли света?» — интересуюсь: Тогда он показал путевку… — Уж так ему не хотелось меня оставлять… — Трифоновна опять вздохнула.
Еще недавно здесь падал снег, а теперь вовсю светило солнце, и от мокрой травы поднимался густой пар. Преодолевая вязкое месиво грязи, разбрасывая его гусеницами, по степи шли со станций тракторы; иные из них тащили за собой прицепы с кирпичом, цементом, лесом… Дарья Трифоновна, видимо, устала, сидела теперь молча. Семен Михайлович стал наблюдать за потоком машин и больше уже ни о чем не расспрашивал свою спутницу.
Когда он приехал на центральную усадьбу, Анисимова передала ему две телеграммы, несколько часов назад доставленные попутным трактором из Джасая. Телеграммы находились в пути больше недели.
«По сведениям бюро погоды, — предупреждал трест, — в области ожидается резкое понижение температуры. В большинстве районов похолодание будет сопровождаться снегопадами и ветрами. Проведите необходимую подготовку».
— Все ясно, — сказал с усмешкой Истомин, — а главное, своевременно.
Другая телеграмма была из Министерства совхозов. Начальник главка грозно запрашивал о площадях поднятой целины: Истомин прочитал и с досадой плюнул.
1
После мокрой прохладной погоды, как бы наверстывая упущенное, жарко светило солнце. Все повеселело вокруг: и степь, и небо. Земля дохнула теплом. Еще больше распустил свои душистые усики ковыль и переливчато играл ими на легком ветру, словно мела над степью поземка.
Как быстро летит время!.. Уже отпраздновали степняки Первое мая, уже получили первые письма на Тобол. В одной из палаток установили рацию, и многие сообщили родным и близким свой адрес. Брезентовый лагерь теперь имел более или менее обжитый вид. В нем были свои кварталы жилых и служебных палаток и вагончиков. И люди чувствовали себя в поселке привычно, будто всегда жили тут.
Землеустроители заканчивали нарезку для «Степного» новых массивов. Руководители совхоза радовались: земля замечательная, без единого солончакового пятнышка.
