— Да уж на солонцах-то, безусловно, ничего не вырастет.
— Я сказал «не знаю», — подчеркнул Стесин.
Семен Михайлович опустил на скатерть свою большую тяжелую ладонь.
— Солончаки — заведомые потери.
— Сами подумайте, — заговорил умиротворенно Стесин, — кто же вам даст другие массивы. Да и время не ждет, пора пахать. Этак можно до осени проторговаться… Массивы утверждены облисполкомом, есть решение.
— Но поймите и наше положение, Максим Александрович, — не унимался Истомин, — не можем же мы на бумаге сеять пшеницу.
— Да чего вы, собственно говоря, хотите?
— Отказаться от земли, — спокойно сказал Истомин.
— Вам головы не жалко? — почти испуганно выкрикнул секретарь райкома.
— Откровенно говоря, жаль, — признался Семен Михайлович.
— Так не занимайтесь демагогией, пашите. Это вам зачтется. А за землеустроителей с вас не спросят.
— Хорошенькое утешение! — фыркнул Истомин.
— Вы что, не доверяете секретарю райкома? — снова вспылил Максим Александрович, но тут же смягчил тон. — Облисполком не согласится менять решение.
Стесин нажал кнопку звонка и, когда вошел помощник, спросил:
— Директор «Зари» пришел?
— Да, — ответил помощник, — ожидает приема.
— Пусть зайдет.
Вошел директор совхоза «Заря» Волошин, которого руководители «Степного» уже видели на совещании в райкоме.
— Уточнили с землей? — поинтересовался Стесин.
— Все излазили, Максим Александрович, нет больше пахотнопригодных земель на нашей территории, — виновато глядя на Стесина, проговорил Волошин.
— Сводки сейчас от нас требуют о поднятой целине, а вы все со своими побасенками. Нет, так дальше не пойдет. Не пришлось бы вам партбилет отдать.
«Сидеть бы еще Волошину в приемной да ждать очереди, — решил Истомин. — А вызвал его сейчас Стесин в кабинет для устрашения. Слушайте, мол, как я расправляюсь с директором «Зари», да мотайте себе на ус».
— Мы прикидывали и так и сяк, не выходит, — оправдывался Волошин. — Зачем, думаем, распахивать пески, ведь в районе в неогляд хороших земель.
— Вся страна поднялась на освоение целины, — с пафосом заговорил Стесин, пропустив мимо ушей слова директора. — Государство выделило для нас деньги. Заводы изготовили для нас машины. Люди оставили города и приехали к нам. Да понимаете ли вы политическое значение этого дела?..
Николай Тихонович подумал, что не сможет теперь сколько-нибудь обоснованно возразить секретарю райкома. Он начинал тревожиться: правильно ли они поступили?
Истомин вдруг почувствовал себя обессилевшим… Нет, он не думал сдаваться, не мог согласиться со Стесиным! Он устал от бесплодной дискуссии. Он не ожидал такого упрямства со стороны секретаря райкома.
