— Только быстро, — сказал мальчик и как только друзья прошмыгнули в прихожую, тут же захлопнул дверь.
— Какая из себя сумка? — спросил мальчик.
— Черная, большая.
— Этого мало, — сказал мальчик.
— Из полиэстера, — добавил Черемушкин, удивляясь рассудительности мальца. Хотя какая тут к черту рассудительность, ежели впустил в дом незнакомых людей.
— Как звали этих двоих? — спросил мальчик, но вдруг улыбнулся и махнул рукой. — Ладно, не напрягайтесь, вижу, что оттуда. Вон сумка, под вешалкой стоит. Но вы ведь не только ради сумки пришли.
— Не только, — согласился Черемушкин, переглянувшись с Дергуновым.
— Проходите в комнату, — сказал мальчик. — Можно на диван.
Молча проследил, как друзья усаживаются, после чего сказал:
— Я и есть Иеремия. Так что у вас за вопрос?
По описанию оперов, по пьяной лавочке забывших у Иеремии сумку, был Иеремия здоровенным таким белобрысым бугаем, которого трактором не своротишь и нипочем не перепьешь. При этом хитрым, умным, наблюдательным, разбирающимся в здешних тонкостях. То есть, был Иеремия опытным матерым пожившим своё мужиком, но никак не ребенком.
С другой стороны, и показавший им дом номер пятнадцать папаша с мотней на попе что-то такое, уходя, молотил, что никакой он не дядя, а вчера ещё был Генашкой. Странные дела тут творятся.
— Ты, мальчик, хочешь сказать, что ты и есть тот самый Иеремия? — уточнил Черемушкин.
Иеремия утвердительно кивнул.
— А что? — задумчиво сказал Дергунов, который сидел на диване так и не снявши своего рюкзака. — Под Пермью, говорят, тоже наблюдаются выкрутасы со временем.
— Ну, не до такой же степени, — произнес Черемушкин, — Ты, парень, один живешь? Мама, папа есть?
Иеремия поморщился и сказал:
— Так что у вас за вопрос?
После чего подошел к окну, выглянул на улицу, осторожно так выглянул, будто бы опасаясь чего-то. Чего именно?
— Ты не обижайся, — Черемушкин встал и направился к серванту, на котором стояла выцветшая фотография. — Очень любопытно. Это ты?
С фотографии на него смотрел мордастый парень с неохватной шеей и нехорошим прищуром.
— Я, — ответил Иеремия.
— Когда снято? — немедленно спросил Черемушкин.
— Почем я знаю? В общем, так, ребятки, мы так не договаривались, на глупые вопросы я не отвечаю. Шли бы вы откуда пришли, мне ведь только свистнуть, мигом прибегут.
Экие перепады у этого мальца: то полная расположенность, благожелательность, а то в горло готов вцепиться.
— Прости, дорогой, — миролюбиво произнес Черемушкин и широко улыбнулся. — Не знал, что тебя заденет.
