Светлый прямоугольник в конце коридора - Галина Николаевна Полынская

Полынская Галина

Светлый прямоугольник в конце коридора

Рабочий день закончился, а на моем столе опять начал надрываться телефон. Одной рукой я уже была в рукаве пальто, поэтому долго смотрела на аппарат безобразного желтого цвета и боролась с зудящим желанием быстро выйти из кабинета, потом по лестнице, на улицу, домой...

- Алло, - сказала я, придерживая трубку подбородком и пытаясь просунуть в рукав вторую руку.

- Алена?

- Да, - голос я никак не могла узнать.

- Аленка, это я, Марина!

- О, я тебя не узнала, богатой бу...

Внезапно Маринка безудержно разрыдалась.

- Что случилось?! - крикнула я, испугавшись. - Что с тобой?!

- Не со мной, - с трудом выдавила Марина, - с Олежкой...

- С братом?!

- Да, он... он покончил с собой!

- Не говори глупости! - завопила я, разозлившись, - такими вещами не шутят!

- Сегодня утром, в шесть часов, - не слышала меня Марина, - он выбросился из окна у себя в общежитии...

Я медленно опустилась на край стула. Казалось, меня ошпарили кипятком, в глазах потемнело, как перед потерей сознания, но захлебывающиеся звуки в трубке не давали мне отключиться.

- Ты где сейчас, Марина?

- Дома.

- Буду через десять минут.

Я положила трубку на рычаг, рука двигалась медленно-медленно и я не могла понять, кажется это мне или...

На улице дул сырой, промозглый весенний ветер. Немного подморозило, и прохожие все поголовно шли осторожно, как старички и старушки. Я поймала машину и назвала адрес. Олежка Симбирцев... четвертый курс МГУ, юридический... Высокий, красивый блондин с лучистыми зелеными глазами, умница, с прекрасным чувством юмора, душа любой компании, моя душа...я закрыла глаза и стиснула зубы - нельзя же закричать во весь голос в такси...

Машина остановилась у дома Марины, я сунула водителю купюру и побрела к подъезду. Как только я позвонила, дверь сразу же распахнулась, будто Марина все время стояла в коридоре и ждала меня. Сдавленно всхлипнув, она повисла у меня на шее, и я едва смогла удержаться на ногах.

- Почему, Аля, почему? - невнятно бормотала она, - Почему?

Потом мы сидели на кухне и молчали. В ярком электрическом свете Маринкино лицо было опухшим и жалким, она не плакала, только раскачивалась из стороны в сторону и смотрела в окно. А я, так и не сняв пальто, царапала ногтем пеструю клеенку на столе и ничего, ничего не понимала. Только одно Олежка не мог сделать такое с собой и со всеми нами...просто не мог...

- Где он сейчас, Марин?