Спустя неделю надобность в уколах отпала, автоматически перестали мучить видения, особенно одно, повторяющееся из дня в день — черный завораживающий зрачок пистолета, медленное движение указательного пальца, нажимающего на спусковой крючок, и сзади размытая рыбья харя кейфующего Хорнби.
Непростительно опытному детективу попадать в зависимость к пьянющему наркоману, действиями которого руководит мрак, извращенность. Вот что сверлило больше всего.
Теперь, слава Богу, это ушло в прошлое.
Зунгалла успокоился, начал жадно впитывать действительность, радуясь солнечному зайчику и кошачьему мяву за окном, но тут вдруг обнаружилось неприятное — он начал слышать голоса. Не голоса медперсонала или таких же, как он, пациентов, а некие запредельные переговоры двух, трех, иногда целой группы незримых говорунов. Случались они нечасто, между ними были длинные перерывы, слова поначалу сливались в одно неразборчивое предложение, потом Зунгалла начал различать, о чем идет речь.
Говоруны называли друг друга странными, похожими на клички именами — Варвасил, Еллешт, Хрум, Бука, Зьельц, Малиано и т. п. Наверное, это была какая-то секта. Почему секта — потому что цель у них была этакая витиеватая, напыщенная: навести порядок на зажравшейся Земле…
Но вот, наконец, наступило время выписки. Неизменный Ковалек под локоток вывел слабого в ногах Зунгаллу из госпиталя, посадил в свой джип и отвез в его холостяцкую квартиру. По дороге в одном из магазинчиков разжился продуктами, так как знал наверняка — холодильник Джима Зунгаллы первозданно пуст. Вечно занятый Джим обходился услугами кафе и забегаловок.
Квартира у Зунгаллы была вместительная, в пять комнат. Одна из комнат была забита тренажерами, до которых в связи с нехваткой времени руки и ноги детектива-трудоголика не доходили. Но теперь-то сам Бог велел.
Ковалек разогрел в микроволновке пиццу и четыре сандвича с ветчиной. Спросил, доставая из пакета бутылку джина:
— Ну что, по чуть-чуть за прибытие?
— По чуть-чуть можно, — сказал Зунгалла. — На работе не взгреют?
— Не взгреют, — ответил Ковалек, наполнив бокалы до половины.
— Ну, ты набухал, — заметил Зунгалла.
— Давай, давай, — сказал Ковалек. — За то, что дешево отделался.
Зунгалла выпил и начал жевать сандвич, прислушиваясь к микрочипу. Тот держался молодцом, выказав к спиртному нейтралитет.
— В тебя, Джим, стрелял наркоман, — продолжал Ковалек. — У этих ребят тормозов нет.
— Я так и понял, — сказал Зунгалла.
