Гитлер обратился к ним с кратким словом: «Мы должны обязательно выиграть битву за Берлин. Хайль вам!» — закончил он.
Но никто не ответил. То ли потому, что не знали, как в таких случаях нужно себя вести, то ли были поражены словами фюрера и его видом.
Когда вновь спустились в бункер, между Гитлером и Аксманом состоялась беседа о фольксштурмистах.
В тот же день, 20 апреля в 16.30 в подземелье началось очередное «обсуждение ситуации». Это было последнее совещание, на котором присутствовали почти все руководители рейха.
Из докладов генералов Йодля и Кребса рисовалась картина отступления на всех фронтах.
Гитлер часто перебивал докладчиков и пытался узнать подробности боев на берлинском направлении. Генералы искали обтекаемые формулировки, дабы не вызвать очередного гневного припадка фюрера. Но они не избежали его. После докладов Гитлер обрушился на генералов, обвиняя во всем их бездарность и возлагая надежду на дипломатию.
Риббентроп ухватился за это и предложил немедленно начать переговоры с Эйзенхауэром и Монтгомери. Он намекнул, что каналы, по которым нужно действовать, могут быть найдены в ближайшие дни.
Заявление Риббентропа встретили с интересом и надеждой. Но никаких решений на этом совещании принято не было. Молчание было знаком согласия.
В заключение фюрер объявил, что все руководство рейха делится на три группы. Он вместе с Геббельсом, Борманом, Фегелейном решил остаться в Берлине. Тут же будут находиться Кребс и Фосс. Военные руководители объединенного военного командования — Кейтель и Йодль — направлялись на новую штаб-квартиру северо-западнее Берлина. Фельдмаршалу Кесселрингу передавалась высшая военная власть и право руководить делами правительства на юге Германии, а гросс-адмиралу Деницу — на севере. Гиммлер и Риббентроп были направлены в Шлезвиг для дипломатических поисков и зондажа настроения союзников по антигитлеровской коалиции.
О Геринге не было сказано ни слова.
После совещания многие руководители рейха, забрав с собой чемоданы, сели в машины и взяли курс на запад. Удрал и Геринг. Риббентроп уложил пять больших чемоданов, заготовил паспорта на чужие фамилии, взял с собой ящики с продуктами и вином и удалился в неизвестном направлении.
В подземелье доносились разрывы тяжелых снарядов. Это нервировало Гитлера. Он звонил в обезглавленный штаб военно-воздушных сил и спрашивал:
— Знаете вы, что советская артиллерия обстреливает центр Берлина?
— Нет, — отвечали ему.
