— Да, Кямилов такой человек. Когда он сидит за столом с важным видом, то со стороны кажется, что в голове этого человека вмещается весь мир, вся мудрость света.
— В таком случае надо на него смотреть тогда, когда он отходит от стола.
— Это мудро сказано, — заметил Муртузов, покачивая головой.
— Да, государственным постом нельзя прикрывать беззаконие и самодурство отдельных людей.
— Очень верно сказано, золотые слова, товарищ прокурор. Но… Муртузов развел руками. — Ей-богу, перед Кямиловым я всего-навсего жалкий цыпленок с подбитыми крыльями. У него большая власть. Он как огромный слон, а я, я крохотный воробей, ей-богу.
— Пускай он слон… все равно. Надо протестовать против его самодурства.
— У меня, открыто скажу, товарищ прокурор, двое детей, которых я кормлю только со своего оклада. Мехман похлопал ладонью по папке.
— А этот человек, невинно привлеченный к ответственности, детей не имеет?
— Имеет.
Мехман захлопнул папку и встал.
— Я сам заново проведу следствие. Надо освободить этого колхозного бригадира Саламатова. Видимо, дело это вообще придется прекратить производством.
— А Кямилов?
Мехман сердито посмотрел на следователя:
— Все подчиняются закону, все равны перед законом — и Кямилов и Саламатов. — И он написал на деле свою резолюцию.
Следователь даже заморгал глазами от страха.
— И помните, — добавил прокурор. — Я предупреждаю вас с самого начала…
Муртузов даже не дал ему закончить фразу:
— Я подчиняюсь вашему приказу, товарищ прокурор. Моя совесть тоже голосует за справедливость…
Он собрал груду папок и удалился, пятясь к двери спиной. Когда он был уже на пороге, раздался телефонный звонок. Мехман поднял трубку. «Здравствуйте, товарищ Вахидов, — сказал он. — К вам? Хорошо…»
Муртузов приоткрыл рот от удивления. Это звонил секретарь райкома. Муртузов осторожно прикрыл за собой дверь, спрятал дела и поспешно направился в райисполком.
Кямилов был один. Заложив руки за затылок, он раскачивался в кресле и тихонько насвистывал.
— Ну как, следователь? — спросил он, не меняя позы. И зевнул: — Что нового?
— Пока живем, товарищ Кямилов, — ответил Муртузов, почтительно кланяясь. — Желаем вам полного благополучия.
— Видишь, как игнорируют нас наверху, посылают к нам своих людей? Огромная туша Кямилова едва помещалась в мягком большом кресле. — Выходит так, что мы здесь пыхтим и потеем, а труды наши ничего не стоят…
— Лишь бы вы сами были здоровы, — сказал Муртузов и сел. — Какая разница? Разве не все равно, кто будет прокурором, я или этот приезжий…
