– Было дело. Но и сыновьям моим хватит на две жизни вперёд. Не стали бы они этого делать! – уверенно воскликнул боярин. – Как только тебе это в твою пустую голову пришло, скоморох?!
– А знаешь ли ты, боярин, что сказали твои сыночки на погребении Богданы? – вкрадчиво спросил Ратмир, внимательно наблюдая за реакцией боярина.
– Ты, скоморох, говори, да меру знай! – угрожающе произнёс боярин, приподнимаясь с лавки. – Ты сейчас в отместку мне понарассказываешь всякого. Вздумал меня с сыновьями перессорить?! Убийцами собственной сестры мне их представить?!
– Сядь, боярин, остынь. Я своим словам ответчик. «Собаке – собачья смерть!» – сказали твои сыновья, когда домовину с телом твоей дочери под паперть опускали. И это слышал не только я, но и два дьячка из Лавры, что стояли рядом со мной. Они готовы под присягой это подтвердить, потому как тоже были очень неприятно поражены такими словами.
– Не верю! Слышишь, не верю я тебе, скоморох!
– А вот и они. Можешь сам их спросить, – произнёс Ратмир, завидев в проёме двери плечистые фигуры боярских сыновей.
– Что случилось, батюшка? Из-за чего весь переполох? – недовольно бубня, зашли в горницу заспанные грузные молодые бородатые мужчины. – И что здесь делает этот скоморох?
– Сядьте-ка, сынки, и посмотрите мне прямо в глаза, – приказал им боярин Скобелев. – Этот недоносок-скоморох посмел мне заявить, что на погребении Богданушки вы сказали, что мол «собаке – собачья смерть». И что слышали это вместе с ним ещё два дьяка из Лавры. Это правда? В глаза мне смотреть! – прикрикнул он, сверля взглядом своих сыновей.
Те быстро переглянулись и в один голос, старательно таращась прямо ему в глаза, завопили:
– Да ты что, батюшка! Быть такого не может! Для нас Богданушка была светом в окне, наилюбимейшей сестрицей. Мало ли кому что там, на погребении показалось. Плакальщицы так выли, что и себя-то толком не было слышно… Врёт этот скоморох! И дьяков тех подкупил, чтобы тебе соврали…
– Всё! Молчать всем! – хлопнул ладонью по столу боярин. – Сам с этим разберусь. Вы, – обратился он к сыновьям, – завтра же со двора к себе на службу. А этого и его людишек даже пальцем не сметь трогать. Он мне пока нужен. И пошли вон оба спать!
– Нет, они не уйдут отсюда пока не скажут, по какой причине напали на меня. Для меня это очень важно, – встал Ратмир и перекрыл собою выход из горницы.
– Наглость твоя, скоморох, уже переходит все границы! – тихо, с угрозой в голосе произнёс боярин Скобелев. – Никогда ещё в моём доме никто со мной так не разговаривал, и не будет разговаривать. И приказы мои никто не будет переиначивать. Поэтому сейчас все пойдут спать. А завтра я буду решать, кому и что делать! Понятно тебе это, скоморох?!
