В четверг Кевин встретился с сиделкой Максины Ротберг, Беверли Морган. После смерти Максины она съехала из отеля и теперь жила с сестрой в маленьком городке Миддлтаун, примерно в полутора часах езды от Манхэттена. Кевин договорился, что Харон отвезет его туда.
Сестра Беверли Морган жила в небольшом белом домике в переулке. Квартал был небогатым — узкие улочки, старые, облезлые дома. Козырек над крыльцом прогнулся, плитки на дорожке растрескались. Снег здесь шел чаще и сильнее, чем в Нью-Йорке. Улица была покрыта лужами и грязью после недавнего снегопада. Городок поверг Кевина в уныние — все было таким скучным, поблекшим, ветхим…
Беверли Морган оказалась дома одна. Плотная чернокожая женщина 58 лет, с тусклыми черными волосами и белоснежными прядями на макушке. Волосы были подстрижены неровно. Кевин подумал, что стригла ее сестра или кто-то из приятельниц. Она смотрела на него крупными черными глазами с яркими белками. Взгляд выдавал страх и недоверие. На ней было светло-зеленое платье, напоминавшее вылинявшую сестринскую форму, и желтовато-зеленый свитер.
Не поздоровавшись, она покосилась на лимузин. С водительской стороны стоял Харон и пристально смотрел на нее.
— Вы — адвокат? — спросила она, не отрывая глаз от Харона.
— Да, мэм. Кевин Тейлор.
Она кивнула и отступила, пропуская его в дом. Прежде чем закрыть дверь, она еще раз взглянула на Харона. В маленькой прихожей на полу лежал грязный и поблекший половичок. Справа стояла потемневшая сосновая вешалка, а справа на стене висело квадратное зеркало в такой же сосновой раме.
— Можете повесить пальто здесь. — Беверли кивнула на вешалку.
— Спасибо. — Кевин быстро снял свое замшевое пальто и повесил его.
В доме восхитительно пахло жареным цыпленком. Рот Кевина наполнился слюной.
— Пахнет аппетитно, — заметил он.
— Угу, — пробормотала Беверли и повела его в гостиную.
Гостиная обогревалась угольной печью. Кевин ослабил галстук и огляделся. Мебель была явно куплена на распродаже, подушки на диване засалились. Единственным красивым предметом в комнате были старинные деревянные часы, которые показывали точное время.
— Красивые часы, — произнес Кевин.
— Это моего отца. Он их сохранил, несмотря ни на что. Садитесь. Хотите чаю?
— Нет-нет, спасибо.
— Тогда давайте перейдем к делу. Мне приходилось общаться с адвокатами.
Беверли опустилась в светло-коричневое кресло, стоявшее напротив дивана. Казалось, что кресло обняло ее плотную фигуру. Она скрестила ноги и хмыкнула.
