— Если скучно, то… — сказал он обиженным тоном.
— Нет, нет, — заверила его Люция Львовна, — очень интересно.
И все снова хихикнули, воспринимая ее слова как шутку. Он продолжал. А когда прочитал фразу, где капитан второго ранга сказал кому-то сквозь стиснутые зубы: «Я тебя отлично запамятовал!» — все зло захохотали.
Только я сочувствовал бедному Костырину: в нем я видел свое позорное прошлое.
После того как ему всыпали по первое число — все были безжалостны, — Люция Львовна, силясь найти хоть что-то удачное в рассказе, заговорила о какой-то нервной силе.
Я, уставившись на стенку, рассматривал пятно сырости, похожее на даму в длинном платье с узкой талией и с гусиной головой. А рядом был потек, совсем уж неприличный для Дома пионеров.
Люция Львовна стала прохаживаться вдоль длинного стола — все поворачивали вслед ей головы («Как механизм, приводимый в движение одной зубчатой планкой», — подумал я).
Когда она шла от меня, я с некоторым смущением и даже тревогой взглядывал на ее ноги. Когда навстречу — делал озабоченное лицо и видел ее фальшиво-виноватую улыбку. Она словно извинялась за тот вздор, который ей приходится нести. Ее расхаживание взад-вперед, сухой шорох чулок и одежды, подрагивание каблуков — все это вдруг начало меня как-то наэлектризовывать.
«Ты с ума сошел, Витя!» — сказал я себе и даже посмеялся над собой: наружу это вышло слабой улыбкой — Люция Львовна ответила и на эту улыбку, опять истолковывая все шиворот-навыворот. Желая как-то отвлечься, я принялся рассматривать потеки на стене — и тут какое-то бесстыдство.
— Может, хочешь что-нибудь сказать? — спросила она.
— А-а? — не понял я, но тут же вернулся к действительности и испуганно пробормотал: — Нет, нет.
Наконец все разошлись. Я облегченно вздохнул.
Она взяла своей маленькой рукой большой ключ и подошла ко мне с улыбкой, которую я назвал бы деланно-виноватой. Я поднялся. Она приблизилась ко мне, пожалуй, слишком близко и слегка запрокинула голову. Я увидел ее смеющиеся, хитроватые, «всепонимающие» глаза. Мне показалось, что эти глаза приблизились ко мне отдельно от лица. Я смущенно отвел взгляд. Она, по-видимому, и это мое смущение истолковала как-то по-своему.
— Ну, как у тебя на работе? — спросила она, продолжая улыбаться, потом «беспомощно», «по-женски» протянула руку и поглядела на меня с фальшивой мольбой. Ну что? Что я должен делать? Взять ее руки в свои? С какой стати? А не ломает ли она комедию?
