Уже несколько дней по ротам ходил слух, что на церемонию присяги приедет сам Марски[1].
— Да ну тебя к черту! Этому никто не поверит!
— Верь не верь, а приедет! Он был и в прошлый раз.
Ну, тогда мы влипли! Будут нас муштровать еще целый месяц, если не все пройдет гладко. Все волновались. Не столько даже из-за самого приезда Маннергейма, сколько из-за возможных последствий. «Если не все пройдет гладко…» Но с другой стороны, конечно, интересно было увидеть Главнокомандующего. Можно будет потом как-нибудь на побывке похвастать: «Сам Марски принимал парад!»
Вскоре, однако, их внимание перенеслось на другой объект. Вот показался городок, и они увидели двух женщин. Женщины стояли у дороги и махали платочками.
— Эх, милашки, — шепнул кто-то. — Подумайте, ребята, насчет вечера… Ням, ням!.. Попытайтесь только вообразить, что тут вечером будет!
— По крайней мере, с этим-то делом ничего не выйдет. Нешто не видишь, они машут не нам.
— Тихо! Кто разговаривает в строю!
Рты закрылись, но закрывать глаза приказа не было. И они видели все новых женщин, пожирали их глазами и стонали оттого, что вечер был еще так далеко. Всего лишь несколько недель они пробыли в армии, но казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они видели женщину в последний раз.
Командование опять допустило ошибку, назначив присягу на дневное время. Надо было устраивать эту церемонию ночью или проводить ее в казармах. Потому что, когда роты втиснулись в маленькую душную церковь, рекруты, во всяком случае большая их часть, уже мечтали о вечере. Конечно, они все по команде подняли вверх два пальца и пробормотали текст присяги, но мысли этих «здоровых духом и телом» молодых людей были заняты совсем другим.
Вся процедура воспринималась с оттенком иронии, потому что рекруты были настолько измучены, что ради одного лишь свободного вечера готовы были поклясться в чем угодно.
Как бы то ни было, присягу принесли и строевым маршем отправились обратно в казармы. Только теперь они словно проснулись.
— Черт побери, ребята, ведь мы уже не рекруты, а егери — истребители танков.
— Заткнись! Парад принимают!
— А Марски там?
— Шепот побежал по рядам к голове колонны, и вскоре оттуда вернулся ответ.
Ничего подобного. Один «Здоровый дух в здоровом теле». — Так они прозвали майора Вуорела.
— Е-моё, как же он успел?
— Смирно! Равнение направо!
Торжественная минута! Сотни повернутых голов, вытаращенных глаз, звуки марша и ритмичный топот множества ног. Молодые егери — представители славнейшего рода войск финской армии — надежда и оплот родины, они готовы в любое мгновение пожертвовать всем для блага отчизны. На длинной шее майора Вуорела заходил кадык, дрогнули уголки рта, глаза заблестели от навернувшихся слез.
