Оказавшись в нашей с Агнес комнате, мне стало неловко, я не знала с чего начать. Вольграм же не торопился и неспешно осматривал обстановку в помещении.
— У Вас уютная комната, лучше прежней, — нарушая тишину произнёс огневик.
— Ага. Ну теперь я понимаю благодаря кому, — откликнулась я, и мы одновременно посмотрели друг на друга.
На лице Вольграма не оказалось и тени улыбки, он сделал несколько шагов ко мне, а я наоборот невольно отступила к окну. Стала опять нервничать, и теребить браслет, являющийся ключом к защите моей комнаты.
— Ты чего-то боишься Лиса? — произнёс он оказываясь совсем рядом.
Его вопрос попал прям в точку, я и правда боялась, страх возник из-за этой чёртовой связи. Вдруг у них ничего не получится, а отношения, даже такие какие они сейчас, будут навсегда испорчены. Вроде хотела об этом не думать, но эта мысль прочно обосновалась в моей голове.
— Н-нет, — неуверенно произнесла я, не желая признаваться в своих сомнениях.
— Ты совсем не умеешь врать, — ответил он подходя почти в плотную, а я сделала последний шажок назад, упираясь в стол, который стоял прям возле окна.
— В твоих глазах сомнение, — произнёс он, словно видел меня на сквозь.
Вольграм ждал от меня объяснения и я решилась, выдохнув произнесла:
— Вдруг ничего не получится, возможно, эти чувства появились из-за фамаллирной связи.
Его глаза удивленно блеснули, а затем он улыбнулся уголком губ и ответил:
— Василиса, магия никак не может влиять на чувства, она не всесильна. Ты слишком много думаешь и беспокоишься.
Он на мгновенье замолчал, а затем его глаза хитро блеснули и огневик произнёс:
— Значит ты всё-таки признаёшь, что весьма неравнодушна ко мне?
Я посмотрела на него возмущенно. Всё перевернёт в свою пользу!
— А ты? — парировала я, не собираясь отвечать и признаваться.
Ожидала, что снова развернётся словесная борьба, как всего несколько минут назад и наш разговор станет словно напоминать цирк, но Вольграм меня удивил.
— Очень, — коротко произнёс он, резко наклоняясь ко мне и упираясь руками в стол позади меня, отрезая все пути к отступлению, хотя я глупая, если думала, что могла убежать до этого момента.
— Очень? — переспросила я, желая услышать продолжение и облизнув пересохшие губы.
— Ага. Хотя, неравнодушен это слегка неверное определение. Ты даже не представляешь, какие мысли возникают у меня в голове, когда ты невинно прикусываешь нижнюю губу, — произнёс он бархатным голосом.
Парень возвышался надо мной, чувствовалась разница в росте, от его слов по телу прошли мурашки и стало жарко, словно в комнате работал мощный обогреватель, который с каждой секундой делал воздух всё горячее.
