Ермолка под тюрбаном | страница 47
Нам хорошо знакома эта общинная, душноватая, почти насильственная близость среди «наших». Те, для кого самое главное — быть среди своих, не могли остановиться в своем преодолении границ интимности одними лишь разговорами и молитвами. История личных отношений среди экспатриантов, иммигрантских общин, всех этих кланов и религиозных сект — это история внебрачных связей, обмена женами, любовницами, почти открытого инцеста и классических романов детей с друзьями родительского дома. Конечно, среди российских эмигрантов не менее интенсивны были разногласия идеологические, но история двух «Натали» в жизни Герцена говорит о многом. Его близость, почти гомосексуальная, с Гервегом и была стимулом для его жены Натали открыть для себя благодаря Гервегу тайные радости слияния души и тела в сексе; не успел Герцен оправиться от предательства друга, измены жены и ее трагической кончины, как он — естественно, по воле свыше — увел у своего друга Огарева его любвеобильную жену Натали. Та, судя по признаниям Герцена, не способна была испытывать никаких эмоций, кроме как через сексуальные эскапады. Эта история повторяется во всех дружеских кланах, кружках и конгрегациях во всех странах мира и в любую эпоху — от лондонского круга Блумсбери до хорошо знакомых мне диссидентских кругов Москвы шестидесятых годов. Тут знали одних и тех же женщин. Я совершенно не собираюсь употребить слово «делили». Тут любили одних и тех же женщин, потому что любили друг друга, а не внешний мир.
То есть этот душевный и телесный инцест подстегивается — чуть ли не как необходимым элементом — враждебностью внешнего мира. Скучивание невозможно без присутствия реального или выдуманного внешнего врага «всех нас». В истории саббатианства таким врагом стал Богдан Хмельницкий. Судьбы Шабтая Цви и его мессианства оказались завязанными в польской истории не только через апокалиптические настроения, связанные с погромами в Украине и Польше, но и через его первую жену Сару. В хрониках этой эпохи осталось несколько противоречивых, мягко говоря, версий о характере и амбициях этой женщины. Сходятся все эти версии на том, что она осталась сиротой во время погромов Хмельницкого.
16
Я не собираюсь преуменьшать катастрофичность для еврейства погромов Хмельницкого. Но мотивировки этих страшных событий, ключевых для той эпохи, парадоксальным образом завязаны в чисто личных склоках и любовных интригах местного характера. Во-первых, сама личность Зиновия Хмельницкого (Богдан — это скорее прозвище; имя «богом данный», полученное им уже позже, в знак признания его роли в истории Украины). Он был человеком образованным; кроме родного языка знал латынь, польский, французский, а позже и турецкий; прекрасно владел ораторским искусством и риторикой. Конфликт между Украиной и Польшей, как утверждают некоторые свидетельства современников, начался из-за того, что Хмельницкий увел у своего приятеля, поляка Чаплинского (местного старосты), любовницу, православную (по другим сведениям, она и раньше жила у Хмельницкого в качестве няньки при детях). Чаплинский сумел разными интригами отобрать у Хмельницкого коня, а потом попытался прибрать к рукам и всю усадьбу Хмельницкого. Не найдя защиты в местном уряде, Хмельницкий отправился в Варшаву и получил от короля привилегию на потомственное владение поместьем в качестве шляхтича. Не обращая внимания на королевскую привилегию, Чаплинский решил расправиться самосудом: напал на поместье, занял там пасеку и гумно, зажег мельницу и захватил любовницу Хмельницкого, с которою и обвенчался, по-видимому, с ее согласия, обратив ее предварительно в католическую веру. Хмельницкий снова отправился в Варшаву жаловаться на Чаплинского сейму, но ничего не добился, тем более что Чаплинский предъявил иск по обвинению Хмельницкого в государственной измене. Эти обвинения, по сути дела несостоятельные, были отчасти подтверждены доносом на Хмельницкого со стороны его сослуживца. Хмельницкому наносили визиты послы от крымского хана, турецкого султана, молдавского господаря, семиградского князя и даже от московского царя Алексея Михайловича с предложением дружбы.