В принципе то, что делал Тайсон, выполняя поручения особистов, было то же самое, чем он занимался и прежде. Бил, унижал, истязал. Жестоко мучил свою жертву, получая от этого наслаждение.
И сейчас Тайсон оказался в камере Данко отнюдь не случайно, а с вполне определенным заданием. Дождаться, когда на “гарнизонке” объявят отбой. Подождать, когда его сокамерник— Данко Шагаев— уснет. И без всякого шума задушить неугодного кому-то солдата. А затем, соорудив петлю из брючного ремня, инсценировать самоубийство Вот и все. Коротко и понятно. Конечно, грубая работенка, и далеко не всякий в нее поверит. Но это волновало организаторов, как и самого Тайсона, меньше всего. Им и не такое сходило с рук.
Внутренний голос подсказывал Данко, что Тайсон в его камере появился совсем неспроста. И сокамерников его перевели в другую камеру тоже совсем не случайно. Но как далеко это все может зайти и с чьей подачи это все организованно— Данко терялся в догадках. Интуитивно чувствовал, что здесь не обошлось без злополучного старшины. Если так, надо готовиться к самому худшему. Главное— не прозевать момента. Поэтому Данко решил все время быть настороже.
А Тайсон сидел и ждал наступления ночи. Ждал, всем своим видом не показывая своего ожидания. Молча и неподвижно, словно гранитная статуя, сидел на своем месте, тяжело, не мигая, уставившись в одну точку.
В такой гнетущей атмосфере тянулось время до вечера. Прошел обед, прошел и ужин. Глядя, как почти не прожевывая, громко чавкая, глотает свою порцию Тайсон, Данко окончательно терял и без того отсутствовавший аппетит.
Наконец наступило десять вечера— пришло время отбоя. В камеру в сопровождении солдата, вооруженного автоматом, вошел офицер и, открыв ключом замок, спустил прикованные к стене деревянные нары. Проделав эту ежевечернюю процедуру и с опаской взглянув на неподвижного Тайсона, конвоиры удалились. Свет на ночь в камерах не гасили, чтобы прохаживающийся по коридору часовой мог в любой момент сквозь “глазок” видеть все, что твориться в камерах.
Сняв сапоги и портянки, Данко лег на жесткие, ничем не прикрытые нары. На соседних, не снимая сапог, растянул свою исполинскую тушу Тайсон. Спустя пару минутки начало вырываться оглушительное звериное клокотанье, наверняка способное разбудить и глухого.
Но Данко и без этого храпа не смог бы сейчас заснуть. Не до сна ему сейчас было. Время тянулось еще медленнее и мучительнее, чем днем. Измученный напряжением, Данко впал в какое-то тревожное забытье.
