Немного отдышавшись перед основным— самым трудным— забором, заключенный еще раз испытующе посмотрел на часового. Теперь они находились совсем близко друг от друга— их разделяло всего несколько метров. И они отчетливо посмотрели друг другу в глаза. Взгляд у зэка был тяжелый и властный— видимо, он привык беспрекословно повелевать. Данко рассмотрел его полностью: тяжелые, мускулистые руки, широкие плечи. Невысокий рост. Между темных глаз— расплющенный, с горбинкой нос. Данко подумал, что он никогда теперь не будет полный злобы и ненависти взгляд этого заключенного. Да, такой не очень похож на любящего сыночка, бегущего из зоны только для того, чтобы взглянуть на умирающего отца, подумал Данко. Такой, скорее всего, перешагнет через папашу ради собственной выгоды.
Между тем заключенный уже забрался на основной забор. И сейчас он представлял для часового идеальнейшую мишень. Внезапно у Данко возник неудержимый соблазн подстрелить заключенного. Чем бы это все это ни окончилось для него самого— пусть даже местью со стороны старшины. Выстрелить, выполнить свой долг, поставить этим точку— и баста. Он уже начал было поднимать автомат, но мысль о Наташе все же удержала его. Девчонку бандиты не пощадят. А он— в состоянии этого не допустить. Поэтому в зэка не стоит стрелять. Хотя бы ради нее. Сейчас, стоя на вышке, Данко вдруг отчетливо понял, что ему самому при любом раскладе событий из всей этой истории вряд ли дадут выйти живым. Уж слишком много он знает. Но сейчас предпринимать что-либо уже поздно. 9остается следовать заранее решенному.
Данко, оглянувшись, смотрел, как заключенный взбирается на последнее ограничение. Еще минута— и все, менять что-либо будет окончательно поздно. Единственное, что его сейчас удерживало от того, чтобы передернуть затвор автомат и шарахнуть очередью зэку в спину, — мысль о Наташе. Она все-таки девушка. И они все-таки когда-то были близки. И неважно, чем это все потом закончилось.
Чтобы не бороться с соблазном пальнутьпо уходящему заключенному, Данко отвернулся и стал смотреть на зону— в прежнюю сторону. Однако вдруг его словно подбросило какое-то внутреннее предчуствие. Резко обернувшись, он взглянул на то место, где в последний раз видел заключенного, и увидев его сейчас, замер от мгновенно охватившего его ужаса: сидя на самом верху последнего, отделявшего его от воли ограждения, заключенный тщательно целился в Данко из пистолета. Еще не успев ничего сообразить, Данко резко бросился на грязный пол вышки. Сделай он это долей секунды позже— и для него все было бы кончено. Данко буквально всем телом ощутил, как в стальные прутья вышки с адской силой словно ударился чей-то громадный кулак. Затем такой же силы удар обрушился на стальные стены вышки. Самих звуков выстрела не было слышно— по всей видимости, пистолет был с глушителем. Но страх и первая растерянность уже оставили Данко— вне себя от охватившей его ярости он вскочил, одновременно передернув затвор автомата, и дал по тому месту, откуда стрелял в него зэк, длинную очередь. Но того уже и след простыл. В отдалении, за забором, послышался звук отъезжающего на бешеной скорости автомобиля. Данко понял, что беглеца ждали сообщники и что теперь зэк ушел.
