Данко пристально посмотрел на старшину. Шутит, что ли? Но весь вид этого готового на самопожертвование ради близких гориллоподобного старшины говорил о том, что к шуткам он сейчас расположен меньше всего.
— Если я выпущу заключенного, меня сразу же посадят… — проговорил Данко.
— Ты не понял, — нетерпеливо махнул рукой старшина. — Мой брат сбежит лишь на время: только чтобы повидаться с отцом. А потом— сразу же вернется обратно. С повинной. Чтобы честно отбывать срок. Тебя арестуют только на время— до тех пор, пока не вернется мой брат. А потом тебя снова отпустят и даже скорее всего отстранят от службы в карауле. Видишь. Как крупно тебе повезет, поддонок? С таким везением ты можешь запросто на скачках играть. Ну, что скажешь, а?
— А если вдруг ваш брат вовремя не вернется вообще? Что тогда со мной будет, а?
И без того несветлое лицо старшины совсем потемнело от благородного негодования.
— Да как ты смеешь так говорить, поддонок?! Как ты можешь подозревать моего брата в том, что он не сдержит данное слово? Ты хочешь сказать, что он лгун?!
— Я не хочу оказаться вместо дисбата в тюрьме. Уж лучше тогда— в дисбат. Зачем менять шило на мыло.
— Тебе ничего не придется менять. Все, что тебе нужно будет сделать, — это изобразить, что ты просто заснул на посту, а потом, когда все уляжется, спрятать в надежное место две штуки баксов. А другого выбора у тебя, Шагаев, теперь, когда ты все знаешь, не остается. Надеюсь, ты это хорошо понял, поддонок?
Данко молчал. Еще раз переваривал все услышанное. Он нисколько не верил в историю “брата-отца “, которую ему наплел старшина. Но от этого то, что ему предстояло сделать, не менялось нисколько. Да и выбора теперь, как и сказал ему этот толстый прапорщик, у него практически не было. Они свернут шею не только ему, но еще и Наташе, с которой у него все кончено, но за которую ему теперь придется нести ответственность. Но в самом крайнем случае, даже если тот зэк, которому предстояло бежать, обратно с повинной не вернется, он, Данко, всегда может, в свою очередь, заложить старшину. Рассказать все начистоту. Какому-нибудь военному прокурору. А если тот его слушать не будет, есть еще комитет солдатских матерей. Там-то уж его точно выслушают. Но пока не стоит торопить события. Может быть, все обойдется. Сбежавший вернется, Данко останется на свободе, получит деньги. а там уже тщательно все обдумает и во всем разберется. Сейчас времени думать у него не было. Слишком хитро поступил старшина. Сказал ему обо всем всего за полчаса до караула.
