— Мама, перестань! Это я виноват.
— Нет, сынок, ты не виноват. — Мать заострилась, как новый карандаш. — Зачем-то ей все это понадобилось, ничего она просто так не делает, даже если кажется, что все случайно, ничего не случайно. Она все просчитывает, она вот так же когда-то просчитала, что Билецкий убьет нас всех, — и сбежала, и…
— Маша! — Бурковский смотрит на мать изумленно. — Это совсем уж…
— Просчитала! Она никогда не была ребенком, Зенек. Она все всегда просчитывала, и сейчас так же. Зачем-то ей понадобился этот скандал, и она все подстроила, как и тогда.
А, так она решила зайти с козырей? Ну так это напрасно, потому что козырной туз всегда был у меня.
— Ты убила Маринку. — Я давно хотела ей это сказать. — В тот вечер я хотела забрать ее с собой, но ты не позволила. Сказала: не трогай, она уже хочет спать. Как будто она могла бы спать, когда папаша принялся бы куролесить. Но ты не дала мне ее забрать, ты хотела ею прикрыться от папаши, и теперь ее нет. Из-за тебя нет. И если ты надеялась, что за давностью лет я об этом позабыла, то ты спятила сильнее, чем я думала.
— Ты знала, что он это сделает.
— Знала. — Я стояла напротив матери, глядя прямо ей в глаза. — И ты это тоже знала, но продолжала забирать из милиции свои заявления, пока они не перестали вообще приезжать на твои вызовы. Ты отлично знала, к чему все идет, но сама покупала ему чекушки. Только дело в том, что у тебя был выбор — остаться с ним или нет, ты была взрослая, а у меня выбора не было, ты мне его не дала, и Маринке тоже. Мы были детьми и полностью зависели от твоих решений, а ты позволяла ему превращать нашу жизнь в ад.
— А моя жизнь не была адом?! Как насчет моей жизни?
— Ты сама этот ад выбрала, но не я и не Маринка. Ты сто раз могла уйти от него, но не ушла, продолжала «сохранять отца детям», как ты говорила соседкам, а на самом деле тебе было нужно, чтобы он был только твой! Даже пьяный, дурной, обоссаный — но твой! И это в итоге стоило Маринке жизни — да и мне тоже, но жертва у нас отчего-то именно ты. Тебя никто не заставлял жить с ним, терпеть колотушки и прочее, а меня — заставляли. Ты могла что-то изменить, и Маринка осталась бы жива, а я не могла, я зависела от твоего выбора, мы обе зависели от твоих решений, а ты выбрала не нас, а его, потому что у тебя между ног чесалось. Так что даже не заикайся насчет той ночи, потому что это ты во всем виновата! Ты одна! И ты жива, а лучше бы он тебя прикончил, а Маринка осталась бы! И если ты думаешь, что я забыла, как было на самом деле, то ты просчиталась. Ты виновата в том, что погибла моя сестра!
