— Она родом из Ллаэн-Тагари, — ответила я. — Это за перевалом. Я никогда там не была, а она всегда сокрушалась, что навестить родню получается раз в три года, очень уж путь далекий. И ругалась в шутку на отца, мол, оторвал от родных корней, привез в горы, в которых былинка-то не вырастет, какие там деревья!
— Ругалась, значит?
— Ну да, особенно зимой, когда дрова берегли. А потом по весне расцветали верхние луга, и… — Я снова шмыгнула носом. — А осенью в долине леса почти такие же, как у нее дома, я помню, она говорила…
— А где это — Ллаэн-Тагари? — с трудом выговорил Мак. — Никогда не слыхал!
— Сказано же — далеко, — нахмурился Чарим. — Слушай-ка, Ленни, мы отвлеклись что-то с этими сказками. Пускай Бурин говорит дальше, что надумал?
Я кивнула. Лицо горело от холодной воды, а внутри что-то противно дрожало: ведь не могло же быть так, чтобы все кругом притворялись? Всю мою жизнь? Мама и отец любили и учили меня, заботились обо мне, кормилица ласково журила, Ривон сажал верхом и велел не плакать, если упаду и ушибусь, служанки смеялись моим «вракам» — и все это лишь бы не спугнуть удачу?..
Тут я почувствовала ледяное прикосновение и вздрогнула: это один из сторожей, почуяв, видно, что мне не по себе, подобрался поближе и сунул нос мне в ладонь. Я обняла чутконосого за мохнатую шею и вытерла слезы о густую шерсть.
— Конечно. Говори, Бурин!
Тот помолчал, потом продолжил:
— Со сказкой-то понятно… Ясно, князь тоже золота желал, да побольше. Но из замка ничего не взял, Ленни ж говорит, в подвалах ничего не оказалось, хоть они заперты были и не тронуты. Как так? Тоже все добро пылью пошло или ведьма забрала?
— Ведьме это ни к чему, — ответил Чарим. — Скорее уж оно обратно в землю ушло, не далось в чужие руки.
— Про такое у нас тоже рассказывают, — кивнул Вител, — станут два человека клад выкапывать, так одному он сам в руки прыгает, а второй, хоть с головой заройся, ничего не найдет даже и на нужном месте, потому как золото не всякому дается.
— А что ж тогда ведьме нужно было? — спросил Бурин и сам себе ответил: — Я так думаю, хотела она извести род Сайтор до последнего человека.
— Так Ленни ведь жива.
— А выйди она за Райгора, стала бы уже не Сайтор, или я не прав?
— Прав, — ответила я. — Если бы я ушла в род мужа, то перевал остался бы бесхозным. Керрискам ведь одна дорога бы досталась. То есть Литтены заберут перевал под свою руку по праву ближайшей родни, но… пока до них дойдет весть, пока они явятся и разберутся, в чем тут дело… Может пройти не один год. Я думаю, они до сих пор не знают, что Сайтор сгорел!
