Ночью никто не сомкнул глаз. Когда рассвело, мы сошли вниз. На песке не было никаких следов. Мы уныло переглянулись. Полли начал ругаться, Александр быстрыми шагами направился куда-то, а Ян вернулся на корабль. День прошел скучно. Мы молчали, исполненные недоверия друг к другу.
И вторая ночь прошла в напряженном ожидании.
Только Александру удалось уснуть. Но и на следующее утро никаких следов на песке не было обнаружено. Настроение совсем упало. И когда Полли и астронавт отказались завтракать, Ян неожиданно заявил:
— Все эти волнения излишни. По всей вероятности, я начертил эти треугольники. У меня есть такая привычка — размышляя о чем-нибудь, я рисую разные фигуры.
Физик возмутился.
— Чего еще можно ждать от поляка, да еще филолога! Филолог на космическом корабле — все равно что мышонок в телевизоре.
Ян отнесся к насмешке с ледяным спокойствием.
Александр взял его под руку, и оба о чем-то зашептались.
Однако нервное возбуждение, вызванное непонятными рисунками на песке, сказалось на нас — вечером все быстро уснули. Но еще не рассвело, когда Александр разбудил Яна.
— Если скажешь, что и это твоих рук дело…
Мы вышли из звездолета. Предрассветную мглу рассек ослепительный луч фонаря Яна. Круг света быстро рыскал по земле, но через минуту замер на месте. На песке был начертан большой треугольник. Мы стояли, оцепенев. Вряд ли кто из нас когда-либо волновался так, как при виде этой простенькой геометрической фигуры.
И все-таки Полли захотел убедиться:
— На сей раз это не твоя работа, Ян?
— И в прошлый раз тоже не моя. Сказал просто так, чтобы вы успокоились.
Полли протянул ему руку.
— Прости за мышонка.
— Почему? Хорошо сказано. Я даже записал.
Со смущенным и в то же время торжественным видом Роберт Полли повернулся ко мне:
— На этой планете обитают субъекты, которые понимают толк в геометрии. Что вы об этом скажете, доктор Нордстен?
Я молчал. Ян тоже.
— И судя по всему, они решили продемонстрировать нам это, — сказал Александр.
— Именно так, злополучный астронавт. Твой ум работает лучше электронного прибора ориентации нашего корабля.
— Этот прибор — изобретение физиков, — не остался в долгу Александр. — Об этом не следует забывать!
Полли молча проглотил пилюлю. Он наклонился над треугольником на песке и осторожно провел пальцем высоту — из верхнего угла на основание. Мы озадаченно следили за ним.
— Я намерен побеседовать с этой особой, — заявил Полли.
Нам были не совсем понятны намерения физика, а он отказался дать какие бы то ни было пояснения.
