Рустам зло ухмыльнулся, но заглянуть в машину не решился. Лишь недобро прищурился и, глядя на двинувшегося в его сторону Лёху, провёл ногтем по полированной поверхности дверцы, оставляя на ней длинный тонкий след. Дёрнувшись от скрежета ногтя, как от зубной боли, Лёха с угрозой пошел на него.
– Ты, чё творишь, сука! Совсем оборзел?! Да я тебя…
– Лёха, остынь! Не время сейчас разборки делать! – окриком остановил парня Дрон. – Мы с ними работаем, Бес приказал!
– Да пошёл ты на хер, Дрон! Можешь засунуть этот приказ себе в жопу! Этот урод сам нарывается, совсем страх потерял, борзый козёл!
– Чего? Это кто козёл?! Ты фильтруй базар! А то башку отрежу! – завёлся Рустам с пол-оборота, и вмиг забыв про машину, подскочил к Лёхе.
Несмотря на вот-вот готовую вспыхнуть драку, я с явным облегчением выдохнула, понимая, что наш водитель хоть грубый парень, но понял, чем всем грозит не в меру разыгравшееся любопытство этого джигита, и спровоцировал того на ссору.
Игорь всё так же крепко прижимавший меня к себе, тоже еле заметно расслабился и развернулся в сторону яростно ругающихся мужчин. Не глядя, перехватил моё дрожащее запястье с оружием, забрал его и сунул обратно за пояс. Потом очень тихо приказал:
– Рада, второй ствол верни! Давай, девочка, не время тормозить! Ну?!
Очнувшись, я с трудом заставила себя сделать шаг в сторону, подхватила падающий пистолет и передала его Кондрату. От пережитого стресса, тело била крупная дрожь. Сердце как бешенное рвалось из груди, ноги отказывались держать. Пришлось привалиться к нагретому солнцем крылу машины, пытаясь хоть как-то привести нервы в порядок. Обняв себя за плечи и понимая, что слабость в этих обстоятельствах вредна, я постаралась не выдать своё состояние.
– Лёха, мать твою! Прекрати кипиш и вали отсюда на хер! – услышала я орущего во всё горло Дрона. – Пока я сам тебя не замочил!
Ругань, угрозы, мат… но дальше этого дело не зашло. Красный от злости Лёха, огрызаясь, уже возвращался к нам. Я мысленно поблагодарила Бога за наше спасение.
– В машину! – скомандовал водитель.
Последние силы ушли на то, чтобы на ватных ногах пройти три шага, открыть дверь и бухнуться на сиденье. Всё! Не знаю, как Лёха в таком состоянии смог ещё отъехать от пустыря на несколько десятков метров и лишь тогда остановиться. Меня продолжало трясти, даже стиснутые челюсти отбивали морзянку. Вжавшись в кресло, я обхватила дрожащие колени. Из сухого горла со стоном вырывалось прерывистое дыхание. Лишь почувствовав, как кто-то заботливо укрыл дрожащую меня, смогла обернуться.
