Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной | страница 109
— Тогда я убью тебя.
— За что?
— За то, что я люблю тебя.
— Я люблю тебя и поэтому убью? Меня создал Бог, родили мама с папой. Кто ты такой, чтобы решать за мою смерть?
Она не замечала, что давно говорит вслух, хотя смотрит на лицо стены, а не Рюрика.
— Если наши мысли — то, чего нет, то вещи — то, что есть. Я убью тебя в реальности, а в мыслях ты будешь жить как хочешь. Так и проверим, кто прав. В мыслях права будешь ты, но в действиях — я.
— И кого же ты убьешь следующим?
Он ушел на пять минут, но исчез до утра.
Было уже раннее утро. Она всю ночь ждала, когда он придет, наконец он явился, выбив дверь. Он был пьян, зрачки были иголочными от опиума.
— Все твои песни — дерьмо! Все твои песни я написал! — орал он.
— Что же ты такое дерьмо-то написал?
Ола включила чайник, достала тарелку и положила в нее кусок ужина.
Рюрик выхватил опасную бритву и перерезал телефонный шнур. Потом он вытащил кассету с песнями Олы, закурил в комнате и включил их на предельной громкости. Перекрикивая магнитофон, он кричал: ты всегда поешь о смерти, но ты врешь! Если бы ты пела правду, ты должна была бы быть уже мертвой! Я помогу тебе стать настоящей — и твои песни перестанут быть подделкой! С этими словами он бросился с бритвой к Оле, но почему-то начал резать собственные руки и залил кровью стол.
— Не капай кровью мне в еду, — тихо сказала Ола и поняла, что он совершенно невменяем.
Капли быстро сворачивались в подобия красных монеток. Она отдирала их и держала на ладони. Он заснул на белых простынях в одежде и сапогах, в обнимку с бритвой.
Она вышла через стену и больше не вернулась.
Жила-была мертвая девушка…
Ефросинья карабкалась вверх по неподатливому времени, как по винтовой лестнице.
На повороте она потеряла руку, на еще одном живот стал прозрачным и стали видны разноцветные внутренности. Скоро она уже поднималась по воздуху, опираясь на него мыслью и дыханием. У нее уже не было ног, наполовину растаяло всё остальное.
— Что ты здесь делаешь? — резкий вопрос вывел вдруг ее из задумчивости.
Она увидела, что находится в каком-то месте. Красивый и смутно знакомый молодой человек в зеленых листьях вовсю ругал ее: «Ты же обещала, что сюда не придешь раньше времени, ты же расписку писала!» Она бормотала: «Тимьян, ведь я не знала, я ведь ничего не помню, я всё-всё забыла!» — но он продолжал упрекать, впрочем, добрым голосом. «Хочешь, я тебе твою расписку покажу?» — внезапно предложил он и повел ее по неширокой дорожке, в одном месте прерываемой большой лужей.
