— Похвальное качество! — с готовностью согласился Христофор.
— Поэтому я рассудил так — попросить о помощи независимого, так сказать, эксперта. Частное, так сказать, незаинтересованное лицо. Пусть даже это обойдется мне дороже.
— Понимаю. И мы, заверяю вас, сделаем все чтоб не разочаровать вас. Мы постоянно работаем с сервами всех возможных моделей и марок, любой ремонт для нас просто пара пустяков.
Голос Христофора можно было сгущать и добавлять в чай вместо липового меда — такой он был густой, завлекающий и сладкий.
«Хитрый, хитрый, хитрый старик, — подумала я, для вида отстукивая какую-то белиберду на клавиатуре рациометра, — хитрый, жадный, расчетливый. Но все же в тебе есть что-то интересное.»
Зачем Ласкарис позвал меня было ясно. Разумеется, мои консультации никому здесь не требовались, ремонт сервов и его особенности не имеет отношения к юриспруденции, если это только не касается протоколов, актов, договоров и прочей документации. А вот молоденькая секретарша за рациометром — это уже другое. Она может придать недостающего старым стенам и гобеленам лоска. Впрочем, если Ласкарис рассчитывал, что мой вид заставит клиента растаять и потерять бдительность, тут даже он ошибся — Аристарх внимания на меня ничуть не обращал. Быстро сообразив, что из всех присутствующих специалистом по чарам я-то уж точно не являюсь, он избрал своими собеседниками Марка и Христофора, меня не замечая вовсе.
Это было даже удобно. Юрист должен всегда смотреть на ситуацию со стороны, а уж если ситуация сама так складывается…
— Опишите, пожалуйста, что именно случилось с сервом, — попросил Марк. Он выглядел собранным, внимательным, уверенным, точно был крупнейшим специалистом по домашним дроидам во всей Халдейской фемме. — Какие-то тревожные признаки? Серв отказывается подчиняться? Неловко двигается? Хромает?
— Нет. Не совсем. Я имею в виду, он ведет себя странно, но это не сразу бросается в глаза. Он выполняет приказы — мои, моей супруги и нашей горничной, я не помню ни единого раза когда бы он отказался повиноваться.
Марк удовлетворенно кивнул — видимо, это снимало многие проблемы.
— Тогда что же?
— Он… — Аристарх несколько секунд подбирал слова, поглаживая узкой ладонью столешницу. Чувствовал он себя неуютно, я заметила это, потому что с самого начала исподволь наблюдала за его глазами и руками. Так скованно и в то же время раздраженно может чувствовать себя человек, который готовится сказать что-то важное, но боится, что это прозвучит откровенно глупо или непонятно. — Понимаю, это может показаться странным. Ей-Богу, это точно покажется вам странным, господа, — он издал смешок, колючий и резкий, как некстати выскочившая диванная пружина. — Только не подумайте, что я не отдаю себе отчета в своих словах или вовсе выжил из ума! Дело в том, что серв странно на меня смотрит. Со злостью.
