— Нет. Вероятно, он уехал в Антиб. Мне вспоминается случай с одним парнем, который в самый последний момент, когда самолет был уже над местом выброски, вдруг струсил и отказался прыгать. Потом он упросил летчиков сделать еще один заход, а выпускающему наказал вытолкнуть его пинком, если он опять замешкается. Но когда снова настало время прыгать, парень сопротивлялся с такой силой, что ничего нельзя было поделать. Можете себе представить его состояние во время обратного полета в Англию, который длился три часа. В конце концов его перебросили на судне, и теперь он очень хороший агент.
…Проводив оставшихся троих мужчин, Луиза без труда нашла Оливье, и тот направил ее к своему коллеге доктору Бернару, у которого хранился чемодан. Но ехать в Экс было уже слишком поздно. Бернар угостил ее обедом и устроил на ночлег в единственное безопасное место в городе — в публичный дом, хозяйка которого, тоже патриотка, предоставила ей отдельную комнату. Но и здесь оказалось не так уж безопасно: ночью немцы устроили облаву на дезертиров и комнату не обыскали только потому, что хозяйка выдала Луизу за свою племянницу, больную скарлатиной.
Обо всем этом Луиза рассказывала так, словно делилась впечатлениями после обычной прогулки по магазинам.
— Утром, — заключила она, — я отправилась в гараж, договорилась обо всем, и вот я здесь.
— Луиза, задание выполнено отлично, поздравляю вас!
— Спасибо, — поблагодарила она таким тоном, будто это задание — пустяк: ведь настоящие дела ее ждут в Оксерре.
— Луиза, — начал немного погодя Мишель, — относительно Оксерра… Почему бы вам не остаться работать у нас?
— Если бы я и собиралась менять место, то выбрала бы скорее Марсель, где работать куда интереснее, чем в этой дыре. Во всяком случае, в Лондоне и слушать об этом не станут, — примирительно закончила она.
— Конечно, это ваше дело, Луиза, но у меня нет связника, и я был бы просто в восторге, если бы вы остались. С вами и Арно все — нипочем.
— Мишель, мне, конечно, приятно слышать столь лестное мнение о собственной персоне, но могу с вами спорить на что угодно, в Лондоне не согласятся.
— Идет, давайте спорить.
— На сколько? — спросила Луиза, в порыве азарта попадаясь в ловушку, в которую когда-то попался и Арно.
— Шестьдесят тысяч, — предложил Мишель.
— Сто!
— Будь по-вашему! Завтра утром мне нужно ехать в Антиб, так что, когда встретите Арно, попросите его передать вот эту радиограмму:
МОГУ Я ОСТАВИТЬ ЛУИЗУ?
