— Хорошо. Но Арно напрасно потеряет время.
— И если Лондон согласится, Луиза, а вы все-таки не пожелаете здесь остаться, то ровно через месяц вы свободны и можете уезжать.
— Решено.
* * *
Через двадцать четыре часа Арно принес ответ. По его бесстрастному лицу невозможно было догадаться о содержании полученной радиограммы. С тех пор как в Лондон ушел запрос о Луизе, Арно смотрел на Мишеля с откровенной неприязнью, а сейчас его взгляд ничего не выражал. Мишель стал читать ответ:
ОТПРАВЬТЕ ЛУИЗУ В ОКСЕРР, КАК НАМЕЧЕНО. НЕСОМНЕННО, КАРТЕ СМОЖЕТ ОБЕСПЕЧИТЬ ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ДЕМАРКАЦИОННУЮ ЛИНИЮ.
Мишель молча написал на клочке папиросной бумаги два слова ЛУИЗА НЕОБХОДИМА и отдал его Арно. Днем Мишель встретил Луизу. Она уже знала ответ, и в ее ликовании по поводу исхода спора Мишель почувствовал мало лестного для себя.
— Дадите мне еще двадцать четыре часа? — спросил он.
— Если вам доставляет удовольствие долбить одно и то же, пожалуйста, — весело ответила она.
На следующий день Арно вручил Мишелю несколько радиограмм. Одна из них, к великому удовольствию Мишеля, гласила:
НА ВАШ НОМЕР 196. СОГЛАСНЫ.
* * *
Мишель понимал, что торжествовать пока рано. Во-первых, нет гарантии, что Луиза останется по истечении месячного срока. Во-вторых, Арно не понравилось, что с ней проделали тот же трюк, что и с ним самим, и он ходил мрачный как туча. Таким образом, заполучив Луизу, Мишель лишился расположения Арно, которого добился с таким трудом…
Одна из радиограмм, которые пришли вместе с разрешением оставить Луизу, оказалась настолько ошеломляющей, что Мишель сначала не поверил своим глазам и несколько раз перечитал текст:
НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ ИТАЛЬЯНСКОЙ ОККУПАЦИИ.
«Что это? — лихорадочно соображал он, теряясь в догадках. — Они с ума спятили! Но ведь это не частное указание французского отдела. Вопрос, бесспорно, согласован с верховным командованием и уж, конечно, о нем докладывали Уинстону Черчиллю! Какая жалость! Вместо того чтобы взорвать тоннели и ударить по итальянцам с воздуха, им позволяют с триумфом вступить на территорию Южной Франции! Второе триумфальное шествие за эту войну! Не слишком ли много?»
Карте прореагировал на содержание радиограммы почти так же, как Мишель. А Мишель теперь должен был как-то защищать этот странный приказ. Ссылка на некие «серьезные» причины не могла, конечно, убедить ни его самого, ни тем более Карте.
Мишель опасался, что Карте не подчинится приказу, но, как ни странно, его опасения — по крайней мере на этот раз — оказались напрасными.
