Наконец пришло время встречать поезд. Он спрятал донесение и отправился на вокзал.
Прибыл поезд. Из ворот повалила толпа. Мишель напряженно всматривался в людской поток, боясь пропустить Луизу. Но вот поток схлынул. Теперь пассажиры выходили группами, которые становились все меньше и меньше. Толпа встречающих тоже редела, и вскоре Мишель остался почти один. Пассажиры выходили уже по трое, по двое, поодиночке.
Сердце у Мишеля замерло. Он почувствовал страшную слабость и прислонился к стене. Сдавило горло.
«О боже, дай мне силы!..» И вдруг — о чудо! — у ворот появилась Луиза. Она с трудом тащила огромный чемодан. Мишель мысленно выругал себя за то, что, отправляя ее, не подумал о весе чемодана. Ему стало стыдно.
Когда она прошла ворота, он бросился ей навстречу и подхватил чемодан. Луиза вздрогнула от неожиданности. Узнав Мишеля, она устало улыбнулась. Луиза не рассчитывала, что ее встретят в столь поздний час, и уж, конечно, меньше всего думала, что это будет Мишель, который показался ей равнодушным, черствым человеком. Ее не мог не поразить такой неожиданный финал первого серьезного задания.
— Молодец, Луиза! А мы уже начали беспокоиться о вас… Вы, должно быть, изрядно устали?
— Да, немножко, — снова улыбнулась она, — и так проголодалась, что, кажется, смогу съесть целую лошадь.
— Ну, это не проблема! То есть лошади я, конечно, не достану, и вместо конины вам придется довольствоваться кусочком говядины.
Они весело зашагали к Роберту. Правда, руку оттягивал чемодан, но зато на душе было так легко!
Понимая, что парочке есть о чем поговорить, официанты не докучали. Собравшись в отдаленном уголке, они обсуждали свои проблемы.
В перерывах между блюдами Луиза рассказывала о поездке в Марсель.
До самого Марселя все шло хорошо. Но когда сошли с поезда и оказались в толпе немецких солдат на вокзале Сен-Шарль, один из подопечных — англичанин — струхнул.
— Ему, очевидно, показалось, что все эти немцы, которых он впервые видел так близко, обратили на него внимание, — объяснила Луиза.
— Мне знакомо это ощущение, — сочувственно произнес Мишель. — Вдруг начинает казаться, что на вас висит рекламный щит какой-нибудь популярной английской фирмы, и все догадываются, кто вы такой.
— Он начал нервничать еще в Тулоне, когда поезд подошел к станции и по радио объявили: «Тулон»… и еще что-то по-немецки.
— Как он повел себя в Марселе? — поинтересовался Мишель.
— Сел на первый же поезд на Канн и уехал. А разве вы его здесь не видели?
