Тиба сплела ловушку быстро, и первое время такой способ ловли существенно помог соплеменникам не отвлекаться от работ по обустройству поселка. А потом, как-то само собой вышло, что ловушек ставили все больше и больше.
Иногда, чаще весной и летом в нее заплывали угри. Когда метровый экземпляр оказался пойманным в первый раз, женщины подумали, что змея попалась и, бросив вершу на берегу, испуганные, прибежали за помощью в поселок. А позже, распробовав нежное мясо и заучив название рыбы, они стали называть такую ловлю не иначе, как ходить за угрем. Хотя, по большей части улов составляли мелкие рыбешки.
«Тина, пойдем на реку угря ловить», — обычно так приглашала на рыбалку подругу Тиба.
Солнце светило все ярче, еще не палило, но уже согревало, исчезла утренняя роса, и поднимались от земли пряные и горькие запахи трав.
Который день мне не спится, встречаю рассветы и размышляю, почему я не могу жить так, как соплеменники и быть при этом счастливым и беззаботным? Лило и Тошо до сих пор избегаю. Понимаю, что поступаю плохо, обижаю, наверное, их, но, что сказать им, как объяснить свое поведение не знаю.
Вспомнил слова мудрого человека, услышанные как-то в прошлой жизни, когда мы все крепко перессорились на охоте. Стояли тогда на номерах. Как обычно, я стал спиной к сосенке и замер. Давно уже уяснил – сольешься с лесом и зверь, потревоженный загонщиками, осторожно, не спеша выйдет на выстрел. Морозы тогда были колючие. Градусов за двадцать, а я все стоял, замерев. Заяц в метрах пяти лениво проскакал, провожаю взглядом, боюсь пошевелиться: охота ведь коллективная шла. Ждал кабана, козу, на худой конец. Хотя в том лесу и олень мог быть.
Слышу в метрах двадцати, чуть правее, кусты зашумели. Медленно поднимаю ружье. Наперекор моде не изменил егерскому – пятьдесят восьмому Ижевского завода. Легка она была и надежна – горизонталочка шестнадцатого калибра. Многие тогда меняли свои старые ружья на только появившиеся в продаже вертикалки. Лукавлю, конечно, в пятьдесят восьмом и я повелся на новинку. Целюсь на шорох, жду, пока зверя увижу. Сплюнул от досады, услышав смачное покашливание…
Оказалось, товарищи какого-то полковника на охоту пригласили, а он в охоте – полный профан. В этом загоне так ничего и не взяли. Крайние номера видели кабанов, уходящих в поле. Может, и не в новичке дело было, но когда без первой крови дернули по сто грамм, я раздухарился. Возмущался, мол, мозгов у него нет! А Федя – целый генерал, вдруг, без особого предисловия, плеснул себе еще пятьдесят и сказал:
