— А где?
Людка поправила рукой свой обритый ежик волос, тряхнула плечами и гордо ответила:
— В зале повышенной комфортности. Слыхала про такой? Ну типа бизнес-класс. Володька-мент меня туда пускал. За две гривны.
— А ты там долго… жила?
— Три года почти.
— Так он под Прилуки поехал?
— Ну. Я бы пешком ЗА СВОЕЙ ЛЮБОВЬЮ пошла, да не дойду теперь, — Людка плачет опять.
Она ходила в хосписную церковь на все службы, пока не слегла совсем.
Готовилась пойти к мэру Киева с абсолютной уверенностью, что он даст ей квартиру в городе. Маленькую, но свою.
Перед смертью она не могла говорить. В палату к ней мы вошли вместе со священником, который причащал больных в отделении.
Людка из последних сил головой показывала на чашу.
— Причаститься хочешь?
Она кивнула и облегченно закрыла глаза.
Я похоронила ее рядом с Саней Григорьевым.
Зеркало
June 12th, 2006 at 3:08 PM
Эту женщину звали Варей, она работала на конфетной фабрике в цехе, который делал халву в шоколаде. Разведена, детей нет. Вот и вся история жизни, рассказанная ею. Когда к ней приходили шумные подруги по работе, палата долго пахла шоколадом и карамелью.
У нее не отросли волосы после последней химиотерапии, отчего она была похожа на облетевший одуванчик.
Варя попросила принести ей телефон.
— Я позвоню ему. Вы как считаете?
— Кому?
— Ему. Мы были женаты десять лет. Попрощаться. Ведь я скоро умру.
После звонка она спросила, можно ли одеться в небольничную одежду. В понедельник вечером. А точнее — в семь вечера.
— Варя, он придет?
— Да, — она опустила глаза и даже порозовела.
На радостях вечером я помчалась на рынок покупать ей парик, так как все косынки, которые мы с ней перемерили после звонка, Варе не нравились.
Купила. Пепельного цвета со стрижкой каре.
Варя надела парик и попросила принести ей зеркало. В палате зеркал нет, и я отвела ее в ординаторскую.
Она осталась там одна, чтобы примерить и одежду. Я вышла.
— Варя, да неужели это ты? — донеслось из-за двери. — Неужели это ты, так похудела, но такая же красивая!
Я отошла от двери. Сама с собой она разговаривала или с воображаемым собеседником, я так и не узнала. Стало неловко, как будто подслушивала что-то очень личное.
В понедельник мы наряжали Варю. С обеда и до позднего вечера она просидела в коридоре хосписа, отказываясь даже выпить чаю.
Он все-таки пришел через две недели, но Вари уже не было.
А я долго не могла покупать в кондитерском магазине халву в шоколаде.
Миша Неверицкий
Junе 16th, 2006 at 10:59 AM
