Поняв, что они натворили, Учиха рванули ко мне, но появившийся Какаши их остановил земляной стеной и предупреждением, чтобы они не смели ко мне подходить. Убедившись, что его условие не будет нарушено, он поспешил к нам.
— Наги? Орочимару-сан, что с ней происходит?
— Сейчас — процесс заживления ран. Ее внутренний помощник лечит ожоги, а она старается не сойти с ума от боли.
— Я могу чем-нибудь ей помочь?
— Уведи Наруто-куна. Скоро Наги-чан снова начнет кричать, а ребенку слышать крики его старшей сестры… хм, не желательно.
— Я понял.
Какаши увел Нару, а клоны развеялись. Боги, как же он дрожал и был испуган…
— Сен… сей…
— Что, Наги-чан?
— Я не хочу… кричать. Вырубите… меня… — из-за боли было трудно говорить, но я смогла прохрипеть.
Он вздохнул, но просьбу выполнил. Почувствовав его пальцы на нужной точке на шее, я прикрыла глаза и с наслаждением ушла в небытие.
Оказавшись в подсознании, у клетки Курамы, я прошла между прутьями и прижалась к пушистому боку Лиса. Даже думать не хочу, что будет, когда я очнусь.
— Ясное дело, что там будет скандал, шум, беготня. Людишки в своем репертуаре, — проворчал Курама, но накрыл меня хвостами и пробурчал, прикрывая глаза: — Поспи, восстанови силы. Когда придет время, очнешься.
— Спасибо, Ку, — пробормотала я, прижав один из его хвостов к груди и погрузившись в дремоту.
END POV Наги.
Как только Орочимару вырубил Наги, на полигоне появилось еще одно действующее лицо. И увидев, кто это, Орочимару готов был возвести глаза к небу.
«Видимо Какаши уже отнес Наруто-куна домой, а последний все разболтал матери», — подумал саннин, смотря на приближающуюся Кушину.
Увидев на руках Орочимару бессознательную Наги и ее спину, Кушина ускорилась и рухнула на колени перед девочкой. Проведя ладонью по лицу Наги, Кушина требовательно посмотрела на саннина.
— Орочимару-сан, что с моей девочкой? Наруто не может ничего объяснить, а Какаши-кун убежал сразу, как только принес Наруто. Что здесь произошло? Почему у Наги-чан сожжена спина?!
— Кушина-чан, успокойся, — прошипел Орочимару, подхватывая Наги на руки и поднимаясь. — Ее раны уже почти залечились. Сейчас ей нужнее покой и тишина, а не крики и истерики. Отнесем ее домой, я осмотрю ее спину, а потом поговорим, хорошо?
— Да,… да, вы правы.
Кивнув, Орочимару посмотрел на безмятежное лицо девочки и вздохнул.
— Ожоги затянулись, и кожа в том месте теперь лишь горит и покраснела, но в целом девочке повезло. Ее спасла чакра Девятихвостого и то, что я услышал ее крик, проходя в госпиталь.
